Пэйнтер нетерпеливо ущипнул себя за короткий ус.
— Не понимаю, почему я должен тратить свое время на любую истеричку, готовую превратить мой кабинет в сумасшедший дом, — недовольно сказал он. — Как мы можем работать в таких условиях? У нас, кроме нее, полно и других дел.
— Я понимаю, Питер, но ее тоже можно понять. Времени осталось немного.
— Эта дата обведена в моем календаре большим красным кружком, — проворчал Пэйнтер. — Мне не нужно каждый час напоминать о ней. С моей скромной точки зрения, эта женщина слишком поздно бросилась разыгрывать верную жену. Может быть, я сужу о ней слишком строго, но я действительно так думаю.
Он встряхнул бокал. Кубики льда загремели.
— О чем еще она вам говорила? — спросил Пэйнтер. — Не знаю, как правильнее сказать, но ваш голос по телефону показался мне очень напряженным.
— В самом деле? Что ж, может быть. Понимаете, когда я говорю с человеком, который сильно убежден в чем-то, меня саму легко убедить. Лишь потом появляются сомнения. Ну хорошо… я скажу вам. Она… по ее словам, она уверена, что вы раздобыли какие-то новые улики и явно скрываете их. Подождите, Питер, не перебивайте меня, пожалуйста. Я и сама знаю, что это смешно. Вы не можете поступить подобным образом. Я хочу лишь представить вам ход ее мысли.
Первоначально делом ее мужа занимались вы. Она предложила вам несколько новых путей расследования, и мне в самом деле кажется, что… ну, что вы не очень-то энергично проверяли ее сведения. Вероятно, для этого были веские основания — вы же эксперт в своем деле. Я не думаю, будто вы что-то скрываете лишь для того, чтобы защитить себя от обвинений в служебной небрежности по делу, закрытому три года назад. Однако так думает миссис Харрис, и она собирается сообщить о своем мнении в газеты. Ведь она все еще очень хороша собой. Может подняться страшный шум.
— Мне вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу, — мрачно сказал Пэйнтер, отпив глоток.
Роза вздохнула.
— Это еще не все, — продолжала она. — Как я уже говорила, эта женщина умеет убеждать людей. Она решила собрать пресс-конференцию в офисе своего адвоката и хочет, чтобы я тоже присутствовала. В одном она права: скандал в газетах обеспечен. Ее муж приговорен к смерти за убийство моего мужа. Если она в очередной раз заявит о его невиновности, это вряд ли станет сенсацией. Но если я скажу то же самое…
Глаза Пэйнтера сузились.
— Должен ли я понимать вас так, что вы готовы публично присоединиться к высказываниям этой психопатки? — резко спросил он. — Так вы собираетесь обвинить меня в том, что я послал на смерть невинного человека, испугавшись признать полицейские грешки трехлетней давности?
Роза избегала его взгляда.
— Возможно, я неточно выразилась, Питер, — сказала она. — Но ведь уже три недели прошло с тех пор, как я пришла к вам, а никаких проблесков что-то не видно.
Пэйнтер раздраженно дернул плечом.
— В который раз говорю вам: я продолжаю работать над этим делом.
— Сначала меня устраивала такая формулировка, но, согласитесь, Питер, ведь она так расплывчата. Дело не во мне и не в Норме. Подумайте о Сэме Харрисе, который сидит в камере смертников. В его календаре эта дата тоже обведена красным, и с каждым днем она приближается.
Пэйнтер наполовину осушил свой бокал и поставил его на колено, пошарив рукой в кармане в поисках сигарет и зажигалки.
— У меня достаточно забот, чтобы думать еще и о том, как сейчас чувствует себя убийца, приговоренный к смерти, — упрямо сказал он.
Он предложил ей сигарету. Роза Хеминуэй отрицательно покачала головой.
— Но что если он невиновен? — спросила она. — Что если за эти шесть дней отыщутся доказательства того, что Норма была права, а суд и все остальные — неправы? Ведь Сэму Харрису тогда уже будет все равно, не так ли? А ведь я свидетельствовала против него в суде. Как вы думаете, что я буду чувствовать в таком случае?
— Роза, я занимаюсь своим делом уже много лет, — сказал Пэйнтер. — Почему бы просто не поверить мне на слово? Я готов отвечать за свои поступки.
— Но я не готова, — возразила Роза. — Норма не хотела дать вам даже трех недель, но я уговорила ее. Теперь она уговорила меня.
Пэйнтер вставил сигарету в мундштук и щелкнул зажигалкой.
— Когда вы собираете эту чертову пресс-конференцию? — спросил он.
— Норма хотела провести ее завтра, но я убедила ее подождать еще сутки, при одном условии.