– Нет, – хрипло шепнула она, – просто потому, что, как только я увидела вас в «Атласе», с первого взгляда ощутила к вам необъяснимые чувства. Я не ангел, нет, но это из-за вас я отказала Тому сегодня вечером. Меня влечет к вам, и никто другой не может дотронуться до меня даже пальцем... Словом, мне показалось ужасным, что...
– Я старый человек сорока шести лет.
– Сорок шесть – это не старость!
– И к тому же женатый!
– Это не моя ошибка!
– Другими словами, вы считаете, что влюблены в меня?
Ванда задумалась над ответом и немного покраснела.
– Я смогу лучше ответить на этот вопрос утром. Если...
– Если что?
– Если вы дадите мне возможность убедиться в вашей заботе... – честно ответила она.
– Я... я понимаю...
Хенсон снял пиджак и развязал узел галстука.
Двадцать три года супружеской жизни с Ольгой заставили его забыть, до какой степени может быть пленительно тело молодой девушки. Если и существовало на свете что-нибудь более восхитительное, чем эта лежащая перед ним девушка, то об этом еще не написано и не рассказано.
Ее изящное белое тело было так же совершенно, как уникальная конструкция, каждый элемент которой соответствовал другому и дополнял его.
Он вспомнил о фильме, который смотрел по телевизору, когда ему позвонила Ванда. В отношении секса у нее не было ничего общего с женой полковника.
– Я погашу свет, – стыдливо "произнес он.
– Нет, прошу вас. Так нам будет лучше. Не надо стыдиться. Любовь – это самое возвышенное чувство, и я докажу вам это.
Ванда ухватила его за шею и прижала к своему обнаженному телу. Он почти потерял сознание от возбуждения и истомы.
Глава 3
Ветер, колыхавший штору, дул с востока и был горяч как никогда.
Хенсон повернулся на бок и был разочарован, увидев, что он один. Соседняя подушка была измята и на ней виднелось несколько длинных и черных волос. Это напомнило ему о том, что рядом с ним спала молодая нимфа.
Потом он понял. Служащие «Инженерного атласа» должны приходить на работу к восьми часам, но он, в своей должности начальника, мог прийти к десяти.
Ванда не стала будить его. Он взглянул на будильник: девять часов двадцать две минуты. Будильник был заведен на половину десятого. Хенсон приподнялся и закурил сигарету.
Было уже светло, когда они заснули, но он не чувствовал усталости, наоборот, он ощущал большой душевный подъем. Прошедшая ночь была революцией. Он понял, что загубил лучшие годы своей жизни.
Сбрасывая пепел, он обнаружил маленькую записку, написанную Вандой ее круглым почерком.
"Апельсиновый сок находится в холодильнике, кофе в термосе. Можете подогреть его на горелке. Если представится возможность, я перееду во время перерыва в 10 часов.
Ванда".
Хенсон очень огорчился, что в маленькой записке не было ничего личного. Он осмотрел комнату. Пока он спал, она уложила свои чемоданы. Теперь переезд займет всего несколько минут.
Он натянул трусы и направился на кухню, где заглянул в старомодный холодильник. На верхней полке стоял большой стакан апельсинового сока, а на нем лежала другая записка, в которой было всего лишь одно слово: «Да!»
Этого было достаточно. Зажигая газовую горелку, Хенсон улыбался. Он выдержал экзамен: Ванда любила его.
Когда кофе согрелся, он выпил чашку, щедро сдобрив его виски, до которого накануне они не дотронулись. Затем он вернулся в спальню. Его костюм больше не валялся на стуле, куда он бросил его вчера в нетерпении, а висел на плечиках в пустом шкафу.
Его умилили эти небольшие знаки внимания. Пока он спал, Ванда успела обо всем позаботиться!
Хенсон медленно оделся, подошел к окну и откинул штору, чтобы посмотреть на улицу. Город проснулся уже несколько часов назад – по дороге один за другим мчались автомобили.
Он взял другую сигарету и стал искать зажигалку, но ее нигде не оказалось. Он решил, что забыл ее дома, поэтому воспользовался спичкой и, зажигая ее, с улыбкой подумал о Коннорсе. Без сомнения, молодой человек уже давно пришел в себя. Обнаружив в кармане бутылку виски, он, вероятно, утешался спиртным в то время, как Хенсон сжимал в объятиях страстную Ванду.
«Да!», – написала она.
Что же делать теперь? Он должен найти возможность сохранить для себя Ванду навсегда. Ольга может взять себе дом и деньги, лежащие в банке. Она будет в восторге, что избавилась от супружеских обязанностей.
Уже давно Хенсон был для нее лишь человеком, оплачивающим ее существование. Освободившись от него, она сможет всецело посвятить себя своему клубу и друзьям, не испытывая угрызений совести, что так мало уделяет внимания своему старому мужу.
Хенсон старательно завязывал галстук.
Психиатры и аналитики могут писать о супружеской жизни что угодно, но муж и жена должны подходить друг другу как в моральном, так и в сексуальном отношении. Если этого нет, то, когда утихнет половое влечение, им останется на долю лишь безрадостное существование.
Хенсон надел шляпу, взял подмышку пальто и спустился по выщербленным ступеням. Плохо выбритый субъект мыл полы в вестибюле и еле поднял голову, когда Хенсон прошел мимо него к выходу.
Хенсон сел в машину и, приехав в центр города, припарковался на месте, которое занимал годами. Он вошел в здание Уэкер Драйв, шестнадцатый и семнадцатый этажи которого были заняты «Инженерным атласом». Служащая в проходной на шестнадцатом этаже, как обычно, была очень вежлива.
– Добрый день, мистер Хенсон.
Он вошел в свой кабинет. Как всегда, Ванда уже вскрыла почту и положила к нему на стол. Ему хотелось позвонить ей, чтобы она вошла и он мог только взглянуть на нее, но он удержался. Он позовет ее в десять тридцать и пошлет по какому-нибудь делу, чтобы она смогла переехать. А вечером они окончательно договорятся. До возвращения Ольги он что-то должен придумать. Благодарение Богу, старая дама вовремя собралась на свидание с потусторонним миром.
Хенсон просмотрел почту. Его заинтересовало только одно письмо. Оно было отправлено из порта Амелия в Мозамбике.
Джонни Энглиш словно читал его мысли. Он еще раз повторял, что считает Хенсона слишком крупным специалистом, чтобы провести всю жизнь во вращающемся кресле. У Джонни была небольшая концессия в Мозамбике. Он предлагал Хенсону пост директора, как только он обзаведется необходимыми материалами для начала работ.
Хенсон сунул письмо в угол бювара. Он будет зарабатывать там только половину того, что имеет в «Атласе», но это может быть выходом из положения, если Ванда согласится жить в Африке, в португальской колонии.
Он поднял голову, услышав, как дверь его кабинета резко отворилась, В кабинет ворвался Джек Хелл, размахивая огромным портфелем с документами. Большой босс «Атласа» никогда не входил спокойно, он врывался, влетал, вламывался...
В этом коренастом широкоплечем человеке чувствовалась неисчерпаемая энергия. Выглядел он лет на пятнадцать моложе своего возраста.
– Ну, как дела? – резко спросил он.
– Все в порядке.
– Ольгина мамаша еще не отправилась на тот свет?
– Пожалуй, еще нет. По крайней мере, Ольга мне об этом не звонила.
Хелл пожал плечами.
– В один прекрасный день все мы там будем, – заявил он, кладя свой портфель на стол. – Будьте так добры, суньте нос в этот сейф.
Хенсон взглянул на портфель.
– А там что такое?
Хелл удовлетворенно улыбнулся.
– Надеюсь, что мост через Босфор. Завтра я вылетаю в Стамбул. У меня такое впечатление, что кой-кому в Турции придется потратить много долларов.
– Словом, деловая поездка.
– Совершенно верно. Здесь, в портфеле, примерно двести тысяч долларов.