— Вот как? А что за вечеринка и насколько допоздна?
— Ну, как раз вернулся из Америки дядя мисс Паркер, дядя Бен, и они собрались, чтобы это отметить небольшой компанией, и мисс Паркер позвала и меня тоже. По-моему, настам было не меньше дюжины.
— И до которого часу вы просидели?
— Что до меня, так я там был почти до часу, или даже чуть дольше, и когда уходил, кое-кто еще оставался.
— Понятно.
Роджер видел, Морсби растерян, хотя ничем это не обнаруживал. Если парень говорит правду, его алиби прочней прочного. Никоим образом не мог он, в час ночи уйдя с вечеринки в Льюисе, через двадцать минут придушить старушку неподалеку от Юстон-роуд в Лондоне. Сам Роджер в этот момент испытывал чувство глубокого удовлетворения, и это чувство по силе равнялось растерянности Морсби. Роджер был прав. Малыш — не убийца. Преступление на Юстон-роуд принадлежало к тем, которые в криминальных романах называются «внутренним делом», то есть когда и жертва и преступник не выходят за пределы дома.
Морсби задал Уоткинсу еще несколько вопросов, в основном в связи с вечеринкой в Льюисе, и нажал кнопку звонка у себя на столе.
И тут мистер Уоткинс подскочил на стуле, пробормотав проклятие. Его безупречные манеры как ветром сдуло.
— Черт побери! Вечером в прошлый вторник — да ведь это как раз, когда грабанули эту старуху на Юстон-роуд! Убийство в «Монмут-мэншнз»! Господи помоги, мистер Морсби, да уж не хотите ли вы ЭТО на меня повесить? Да вы ж отлично знаете, мистер Морсби, я никогда не пошел бы на такое!
— Раз ты был на вечеринке в Льюисе, когда это случилось, — бросил на него кисленький взгляд Морсби, — ты, конечно, тут ни при чем, и нечего приходить в ярость.
— Ну, благодаренье Богу, что я на нее успел, — отрезвел мистер Уоткинс. — Это все, что я могу сказать.
Тут вошел констебль, и Морсби указал ему на мистера Уоткинса.
— Проводите этого господина в приемную, Джемисон, и побудьте там с ним. Я, возможно, попозже захочу задать ему еще несколько вопросов.
— Эй, послушайте, мистер Морсби, а это честно, а? — встревожился мистер Уоткинс. — Только несколько вопросов? Без всяких там штучек? Без подтасовок?
— Без штучек и подтасовок, Джим, — заверил его Морсби.
Констебль увел мистера Уоткинса, старший инспектор кивнул стенографисту в углу, тот собрал свои бумаги и отправился расшифровывать протокол допроса.
Прежде чем Роджер успел открыть рот, Морсби схватил телефонную трубку и набрал номер в Льюисе по коду, означавшему первостепенную важность. Его соединили с поразительной быстротой.
— Это полицейский участок в Льюисе? Дежурный сержант? Говорит старший инспектор Морсби из Скотленд-Ярда. Ваш суперинтендант близко? Попросите его к телефону, пожалуйста. Суперинтендант? Послушайте, не могли бы вы кое-что для меня срочно выяснить? Отправьте кого-нибудь к Паркерам на Хиллингдон-кресчент и узнайте, собирались ли у них гости в прошлый вторник вечером, и если да, то был ли там некто Джеймс Роуд, владелец антикварного магазина на Куин-стрит, и если да, то в котором часу точно он явился и отбыл. Я держу этого Роуда здесь, пока вы мне не перезвоните, поэтому, пожалуйста, сделайте это побыстрей. Да, это в связи с делом «Монмут-мэншнз», ограбление и убийство. И еще, суперинтендант, к вашему сведению: этот Джеймс Роуд не кто иной, как Джим Уоткинс, он же Камберуэльский Малыш. Вот-вот. Я так и думал, что это вызовет у вас интерес. Перезвоните мне, как только все выясните. Идет? Жду. — И он повесил трубку.
Роджер и старший инспектор с минуту молча рассматривали друг друга.
— Значит, вот такую небылицу в лицах он состряпал, да? — вкрадчиво осведомился первый.
Морсби зарычал. В данный момент он был не расположен шутить. Это не шутки для департамента уголовных расследований, когда они все деньги поставили на одну лошадь, а та даже старт не взяла.
— Ну? — сделал еще один заход Роджер. — Вы ему верите?
— Здорово ему повезло, — пробормотал Морсби в усы, — что там была эта вечеринка.
— Значит, верите?
— Конечно, верю, мистер Шерингэм, — чуть ли не огрызнулся старший инспектор. — Джим не дурак. Он бы не стал сочинять такую историю, если б не был уверен, что она подтвердится. Он знает, что мы его не выпустим, пока все не проверим.
— Значит, вы думаете, что он с самого начала знал, что вы от него хотите?
— Несомненно. Даже если чист, как он божится. Он не мог не понять сразу, как только прочитал в газетах, что произошло, что почерк его. Он знал, что мы обязательно станем выяснять, чем он в эту ночь занимался.
— Как бы то ни было, если его алиби подтвердится, он выпадает из числа подозреваемых, Морсби.