— Именно так. Тщательно обдуманная, чтоб завести вас в тупик.
— И кем-то, кто сознательно копировал почерк Малыша?
— Вот именно! — с вызовом подтвердил Роджер. — Сознательно, а может, и бессознательно. Я высказал это соображение Бичу еще в прошлый вторник, когда он назвал Шикарного Берти, но Бич отмахнулся пренебрежительно.
— Шикарный Берти, — задумчиво произнес Морсби. — Да, этот работает очень похоже на Малыша. Но Берти сейчас за решеткой. И все-таки, если мы сойдемся на том, что налицо сознательная имитация, тогда надо согласиться, что наш герой мог с одинаковым успехом копировать и Берти, и Малыша, зная, что это заведет нас в тупик. Однако все это слишком уж… умозрительно.
— Бесспорно. Кажется, — осторожно подступил Роджер, — кажется, вы все еще думаете, что это работа профессионала?
— О да, — рассеянно бросил Морсби. — Тут у меня почти нет сомнений.
— Понятно. — И больше на этом пункте Роджер задерживаться не стал.
— Но опять же не следует делать поспешных выводов, — вновь ожил Морсби. — Какие, собственно, у нас доказательства, что веревка и погром в квартире — инсценировка?
— У нас их в избытке, — ответил Роджер и перечислил факты, которые, по его мнению, все вместе это доказывали. Однако кое-какие из шестнадцати пунктов, записанные им в Британском музее, он называть не стал. Он, как и решил для себя, опустил те из них, которые говорили о том, что вторгшийся к мисс Барнетт человек не мог быть ей незнаком. В конце концов, если Роджер до них додумался, Морсби мог тоже додуматься.
Старший инспектор кивнул одобрительно:
— Основательная работа, мистер Шерингэм. Я думаю, здесь есть над чем поразмыслить. Нельзя сказать, что это доказательство стопроцентное, но все-таки звучит очень убедительно. Склоняюсь к тому, что вы правы.
— Ну и хорошо! — обрадовался Роджер.
— Тут только один пункт, если говорить правду, который меня смущает. Вы утверждаете, что человек, убегавший от «Монмут-мэншнз», не имеет отношения к преступлению. Это почему же?
Роджеру не хотелось откровенничать и говорить, что он убежден — убийца живет в самом доме, и ему пришлось ускользнуть от ответа.
— Я не утверждаю со всей определенностью, что он не имел отношения к преступлению. Я хочу сказать, что он мог его не иметь. Видите ли, по моей версии, убийца покинул дом через парадную дверь. — Тут Роджер говорил неправду, и это его чуть-чуть смутило. Ведь Морсби и сам мог раскопать то, что раскопал Роджер, — если он уже не сделал этого.
— Как же тогда он оказался на заднем дворе?
— Например, мог выбросить краденое из окна кухни, а потом обойти дом и подобрать его. Удивляться, что никто не видел, как он туда проник, не приходится. Шофер ведь вернулся позднее, помните.
— Да, это верно, — согласился инспектор.
Роджер перевел дух: они миновали скользкое место.
— Хорошо мы с вами потолковали, мистер Шерингэм, — от души поблагодарил Морсби. — Прямо как в старые времена.
— Что ж, рад был вам помочь, — твердо произнес Роджер.
Снова зазвонил телефон.
Прислушавшись к разговору, Роджер легко догадался, что а) звонок из Льюиса и б) показания мистера Джима Уоткинса полностью подтвердились.
— Тут кончается второй акт «Тайны „Монмут-мэншнз“», — возвестил он, когда Морсби опустил трубку. — Камберуэльский Малыш уходит со сцены.
— М-да. — И Морсби опять погрузился в мрачную задумчивость.
Глава 10
Свою покладистую совесть Роджер легко успокоил тем соображением, что детектив просто вынужден иногда идти на обман. Да к тому же, в сущности, он и не лгал.
— Ну, Стелла, — вопросил он, входя в свой кабинет с позаимствованным у Морсби мрачным выражением лица. — Так из чего же нынче шьют самое модное белье?
— Что, проиграли? — с удовольствием констатировала мисс Барнетт. — Так я и думала. Преступления — дело полиции, — добавила она наставительно. — Но я предупреждала вас, не уступлю даже чулка!
— А я и не прошу уступать, — с достоинством отвечал Роджер. — Более того, я накину еще и ленточку для ваших прекрасных волос. У вас ведь очень красивые волосы, вы это знаете, Стелла?
— Прошу вас, мистер Шерингэм, я не люблю комплиментов, — безучастно промолвила мисс Барнетт.
«Обычно женщины, — подумал Роджер, — произнося эту затасканную фразу, кокетничают; мисс Стелла Барнетт, похоже, и впрямь хотела сказать то, что сказала».
— Ну тогда это совсем упрощает дело. Сами знаете, законы приличия просто обязывают их говорить, — поддразнил ее Роджер.
Это слегка задело мисс Барнетт, и она ответила ему в тон: