Сумасшедший, сэр? Боже, нет, какое же это сумасшествие? Конечно, у каждого свои странности – а у кого их нет, сэр? И как я уже сказала, мистер Бразерхуд был своеобразным человеком, но отнюдь не помешанным; будь он не в своем уме, я не стала бы прислуживать ему… Самоубийство? Конечно, это было самоубийство, и, как теперь говорят, мистер Мерриэтт отказывается хоронить его на освященной земле, ведь так? Ну так можете поверить мне на слово: мистер Бразерхуд не стал бы возражать. Некоторым людям нет дела до того, что будет с ними после смерти; вот и мистер Брэмстон был такой, предоставил все мне – он не стал бы возражать, даже если бы мы взяли лопату и зарыли его в саду за домом, так уж он был устроен. Но, само собой, ничего подобного я бы не сделала, и его похоронили как полагается на кладбище при церкви, мистера Брэмстона то есть, и священник отслужил по нему прекрасную панихиду… Что? Вам уже пора, сэр? Безусловно, для меня было большой честью предоставить вам сведения… доброго вам утра, сэр.
Это сокращенный пересказ беседы, однако содержащий все, что сообщила миссис Брэмстон по существу вопросов. Неожиданно для себя Ривз посочувствовал коронеру, которому еще только предстояло столкнуться с этим бурлящим словесным потоком. Вернувшись в клуб, Ривз обнаружил, что обеденное время уже близко и что Гордон ждет его, успев побывать в Бинвере.
– Ну как, нашли что-нибудь? – спросил Гордон.
– Да, – ответил Ривз. – Нашел жену для Кармайкла. Нашел женщину, которая в любой беседе его за пояс заткнет. – И он перешел к повествованию о пространных рассуждениях миссис Брэмстон и ее незначительном вкладе в раскрытие тайны.
– А вам повезло больше? – наконец спросил он.
– Действуя согласно полученным указаниям, я проследовал в первую очередь к адвокатской конторе господ Мастермена, Формби и Джарролда. Она располагается в одном из прелестных особнячков времен королевы Анны на Хай-стрит – с мощенной плитами дорожкой до входной двери и голубой калиткой, которую следовало бы покрасить – хотя покраска лишь испортила бы ее. Особняк превращен в контору, пропахшую внутри плесенью и ветхой бумагой. Сильнее всего плесенью несет от старого клерка, к которому я обратился с вопросом, нельзя ли мне увидеться с мистером Мастерменом. Он ответил: «К сожалению, нельзя, сэр. Мистер Мастермен умер».
– Умер?.. Как? Когда?
– Именно так я и спросил. И старый джентльмен сообщил: «Примерно двадцать три года назад. Не хотите ли встретиться с мистером Джерралдом?» И тут я совсем растерялся, потому что, даже если старина Мастермен завещал свои носовые платки Джерралду, маловероятно, что старина Джерралд до сих пор пользуется ими, пусть даже они удачно сочетаются с мебелью.
– И как же вы в конце концов выкрутились? Ведь вы оказались в весьма затруднительном положении.
– Да, оказался, и мысленно бранил вас на все корки. Тем не менее я улизнул, избежав разговоров по душам с мистером Джерралдом. Я просто ответил: «О, прошу меня простить, я, должно быть, перепутал… если не ошибаюсь, это дом доктора Мастермена?» Убив этим выстрелом сразу двух зайцев, я не вызвал подозрений и в то же время узнал, как пройти к дому другого Мастермена – по словам моего собеседника, большому дому по другую сторону заливного луга за церковью.
– И вы отправились туда?
– Нет. Мне пришло в голову, что человек, живущий в доме таких размеров, скорее всего, держит мужскую прислугу – одного или двух человек, и я мог бы попытаться выдать себя за кого-нибудь из них. И я зашел в бинверскую паровую прачечную, где никто не знал меня в лицо, сказал, что я от доктора Мастермена, и спросил, не будут ли они так любезны сообщить вышеупомянутому доктору, как они намерены поступить в отношении двенадцати новых носовых платков, не вернувшихся из стирки. Звучит рискованно, но на самом деле никакого риска тут нет: всем мужчинам кажется, что они сдают в стирку больше вещей, чем на самом деле. Ответственная дама оказалась довольно доброй и терпеливой и, очевидно, привычной к жалобам такого рода; она ответила, что все носовые платки доктора Мастермена уже отосланы ему. К счастью, я сблефовал и потребовал, чтобы она поискала как следует; немного погодя она вернулась со стопкой носовых платков, которые я забрал с собой. Их было пять – четыре платка Мастермена и один Бразерхуда.
– О, так, значит, похоже…
– Вот именно: похоже, нам придется признать, что к этому делу причастна бинверская паровая прачечная. В сущности, если бы мы нашли у мертвеца его собственный носовой платок, это выглядело бы крайне подозрительно. Ну, и поскольку оставлять платки у себя было бессмысленно, я бросил всю стопку в почтовый ящик Мастермена. Да, неординарное решение, но мне казалось, оно избавит меня от объяснений.