В сумке лежал бумажный пакет с несколькими кусочками хлеба с маслом на обед; сестра предложила сделать ему бутерброд с курицей, но он сказал ей, что ничего существенного ему не нужно.
«Я вернусь пораньше», – сказал он, выходя из дома.
Перейдя по мосту через реку Лиффи, Джордж скорчил гримасу и прижал к лицу носовой платок. Вонь неочищенных сточных вод была просто невыносимой. Под мостом, стоя по колено в реке, группа рабочих выгребала на баржу мерзкую смесь грязи и человеческих испражнений. Несчастным жителям Темпл-Бара приходилось мириться с этим ужасным запахом 8 часов в сутки, однако после многомесячных дебатов члены муниципального совета так и не смогли прийти к решению этой проблемы.
Джордж поспешил прочь от этого дурмана и очутился посреди рыночного гама Кейпл-стрит с ее великолепным многообразием зонтичных мастеров, ломбардов, галантерейщиков и торговцев семенами. Эти предприятия и расположенные поблизости продуктовые рынки привлекали самых проворных дублинских «строкеров» – профессиональных карманников, чьему таланту к «исчезновению» часов или кошельков позавидовал бы любой фокусник.
По мере удаления Джорджа Литтла от центра города ему начинали попадаться улицы уже другого рода. Магазины уступали место большим зданиям учреждений, в которых сидели адвокаты, врачи и заключенные. Это была густонаселенная часть мегаполиса, однако мало кто из жителей называл ее своим домом; более того, почти никто не жил здесь по своей воле. Люди могли попасть сюда, потому что были больны и нуждались в лечении в одной из трех больниц на Брунсвик-стрит, или потому, что были нищими и попадали в работный дом на Конститушен-хилл, или же потому, что их признали сумасшедшими и поместили в Ричмондский приют для умалишенных. Многие из тех, мимо кого Джордж проходил каждое утро, были здесь путешественниками, направлявшимися в Голуэй, Белфаст или Лондон и, возможно, остановившимися в одной из гостиниц, появившихся для обслуживания проезжих.
Этот район, Бродстон, был воротами Дублина в западную Ирландию. Королевский канал заканчивался здесь широкой гаванью, куда баржи уже почти полвека привозили товары, скот и людей. По каналу все еще ходило несколько судов, однако для большинства людей название «Бродстон» теперь стойко ассоциировалось с железной дорогой. В конце концов, не имело смысла тратить 4 шиллинга на неудобное 8-часовое путешествие на лодке со смешным названием до Маллингара, когда поезд преодолевал эти 52 мили в 4 раза быстрее, а проезд стоил всего на 6 пенсов больше.
Директора железнодорожной компании Midland Great Western хотели, чтобы их новая штаб-квартира выглядела впечатляюще, и архитектор, безусловно, справился с поставленной задачей. Бродстонский вокзал был построен на самом высоком месте в окрестностях, так что при подъеме на холм Конституции мощный гранитный фасад вокзала вырисовывался на горизонте, полностью доминируя над окружающей средой. Это было двухэтажное здание, своими пропорциями и дымовыми трубами напоминавшее величественный городской дом эпохи Регентства. Однако первым, на что обращали внимание посетители, был колоссальный дверной проем по центру здания, над которым возвышалось каменное лицо с безучастным выражением – вход, достойный какого-нибудь древнего памятника. После наступления темноты можно было представить, как тяжелые двойные двери медленно распахиваются, чтобы впустить освещенную факелами процессию священников. Для путешественников, опасающихся железнодорожного транспорта, высоких скоростей и несчастных случаев со смертельным исходом, о которых так часто писали газеты, монументальный вид Бродстонского вокзала служил некоторым успокоением.
День выдался на редкость холодным, однако Джордж, переходя по понтонному мосту через канал на привокзальную площадь, уже не замечал этого. Последние пассажиры утреннего поезда как раз покидали вокзал. Внутри располагался билетный зал – гулкий каменный атриум, который своими дорическими колоннами и массивными притолоками напоминал нечто среднее между греческим храмом и египетской усыпальницей. Кованая железная галерея опоясывала помещение на уровне второго этажа, а сверху, сквозь стеклянный купол, установленный в крыше, проникал дневной свет. Джордж пересек зал и прошел через второй дверной проем, ведущий к платформам, но вместо того, чтобы повернуть направо к поездам, поднялся по вычурной железной лестнице на второй этаж. В этой части здания располагалась так называемая Дирекция, в которой размещались кабинеты и работал административный персонал железнодорожной компании Midland Great Western.