Это был смертоносный трезубец, с которым ныряют ловцы жемчуга. Майкл держал его двумя руками, нацелив чуть выше группы на земле.
— Оставьте в покое оружие, Бреннон! — резким голосом приказал он.
Сержант взглянул на острые зубцы всего в трех футах у него над головой. Шейн по-волчьи ощерился. Двое копов замерли. Повис высвободил свои длинные руки и ноги. К величайшему изумлению Шейна, он так и не выпустил трубку изо рта.
— Должен принести свои извинения,— заговорил он.— Проклятая машина перестала меня слушаться. Кто-нибудь ушибся, помимо меня?
Шейн подтолкнул англичанина носком своего ботинка.
— Поднимитесь. Остальные оставайтесь на своих местах.
Повис с трудом встал на дрожащие ноги.
— Все в порядке, если вы не возражаете, старина. Я абсолютно трезв, и все такое. Я вижу у вас мой трезубец. Ладно. Только уберите его с моей дороги.
— Черт возьми! — внезапно завопил он, глядя на Шейна округлившимися глазами.— Мой дорогой друг! Вы им так ловко управляетесь?
— Да, пришлось,— ответил Майкл,— а теперь наклонитесь-ка и вытащите револьвер сержанта из кобуры. Не делайте никаких неожиданных движений. Действуйте осторожно, без спешки.
— Осторожно? — совершенно трезвым голосом переспросил Повис.— Это вам надо быть осторожным.
Шейн слегка покачал трезубцем, и Повис торопливо добавил:
— Бог мой, не шутите с этим! Вы не представляете, что это такое!
— Достаньте револьвер и отдайте его мне! — распорядился Шейн. Я немного нервничаю, но я постараюсь держать себя в руках.
— Держите гарпун выше! Это же не ружье! С ним шутки плохи!
Боязливо оглядываясь на Шейна через плечо, Повис наклонился и вытащил револьвер из кобуры сержанта. Держа его большим и указательным пальцем, чтобы Шейн не вообразил, что он намерен выстрелить, Повис отдал его детективу. Шейн швырнул револьвер через стену.
— А теперь еще два,— сказал Шейн.
Повис послушно разоружил обоих копов. С их револьверами Шейн поступил так же. Затем он отступил к велосипеду, осторожно пятясь назад, пока не наткнулся на него. Переднее колесо продолжало вращаться, но уже медленно.
— На что вы рассчитываете, Шейн? Что собираетесь делать? — заговорил сержант, к которому внезапно вернулся дар речи.— Уж не думаете ли вы уехать с острова до того, как я схвачу вас?
— Попробую,— сказал Шейн, подмигивая сержанту.
— Возможно, мы могли бы прийти к какому-нибудь компромиссу,— медленно произнес Бреннон.— Я немного поспешил, теперь мне это ясно. Забудьте о том, что я вам тут наговорил.
Держа гарпун в одной руке, Шейн поставил велосипед и проверил, можно ли на нем ехать. Одна из педалей согнулась и царапала рану, но в остальном все было в порядке.
— Возможно, в том, что вы сказали, много здравого смысла,— продолжал сержант.— Я уверен, что инспектор…
— Инспектор не пожелает, чтобы его беспокоили,— сказал Шейн.— В конце концов ничего особенного не произошло. Разве что убили человека… Вы мне все больше напоминаете того типа из Майами-Бич. Он всегда становился разумным, когда до него доходило, как глупо он будет выглядеть.
Перебросив ногу через раму, он устроился в седле. На велосипеде он не ездил много лет, но надеялся, что не разучился это делать. Он резко навалился на педали и покатил прочь.
Еще не доехав до угла здания, он услышал, что кто-то бежит следом. Он оглянулся. Сержант Бреннон пытался его догнать, при этом он что-то выкрикивал. Шейн пониже пригнулся к рулю и увеличил скорость. Он не сомневался, что сержанта сейчас волнует то, что скажет его начальство, когда узнает, что он схватил Шейна и позволил ему удрать. Шейн свернул за угол, едва не угодив в яму. Теперь дорога шла под уклон, и он стал уходить от преследователя. Сержант пробежал еще ярдов пятьдесят, отставая все сильнее. В отчаянии он схватил камень и запустил им в Шейна.
— Я доберусь до тебя! — орал он.
Шейн продолжал крутить педали. Склон закончился, и он оглянулся назад. Сержанта больше не было видно.
Шейн анализировал случившееся. Можно было считать случайным появление пьяного Повиса или проколотую камеру полицейской машины, но Шейн не сомневался, что и то и другое является частью единого плана, который разработал Повис. Майклу хотелось выяснить, почему антрополог сделал это. Ему был очень нужен сообщник.
И он направил велосипед к жилищу Повиса. Естественно, ехал он туда окольными путями, не осмеливаясь показываться на шоссе. На Бейвью-Роуд он свернул в сотне ярдов от Хибикус-Доджа и утроил осторожность. Лишь в одном из коттеджей горел свет.
Когда он остановился у калитки коттеджа, входная дверь открылась, и Повис выглянул наружу.
— Это вы, Шейн?
Тот слез с велосипеда и прислонил его к стене. Он еле шевелился от усталости.
— В следующий раз поезжайте на мотоцикле. Они, конечно, шумнее, но зато и быстрее. Бреннон, черт бы его побрал, чуть не поймал меня.
Повис засмеялся, Шейн, прихрамывая, поднялся на крыльцо.
— Вы не потеряли мой гарпун, надеюсь?
— Нет, он в корзинке.
— Хорошо. Он стоит кучу денег… Я сейчас спрячу велосипед на случай, если у нас будет визитер в лице сержанта.
— Спасибо… Не знаю, как вы… Когда я последний раз видел вас, вы здорово нагрузились.
— Приготовьте себе выпивку.
Комната была обставлена точно так же, как и в коттедже Шейна. Бутылка виски и несколько запечатанных бутылок содовой были выставлены на кофейный столик возле проигрывателя. Шейн налил себе немного скотча и опустился в кресло, вытянув ноги.
Когда Повис вернулся, Шейн сказал:
— Ну, а что касается Бреннона, вам, видно, было трудно убедить его, что все произошло случайно?
— Еще как!
Его трубка погасла, он набил ее табаком и раскурил.
— Но всем известно, что я немного эксцентричен. Не в своем уме, понимаете… Но безвреден. Сержант слишком обозлился на вас, чтобы разумно рассуждать. Спустившееся колесо, видите ли, заставит его задуматься. Это немножко слишком. Он не законченный болван, так что на случай, если он вдруг появится здесь, нам лучше выключить свет.
— Согласен.
Повис погасил весь свет, и Шейн услышал, как он садится. Чиркнула еще одна спичка, осветив костлявое печальное лицо англичанина.
— А что вы там делали? — спросил Шейн.
— Ах, Майкл. Вы не против, если я буду называть вас так?
— Валяйте.
— Давайте на время отложим выяснение этого вопроса. А вот что нам необходимо решить, так это куда Альварец повез Слейтера.
Шейн больше не удивлялся ни одному его слову.
Он наклонился вперед.
— Целый день вы вертелись возле меня. Вы не случайно отправились на рыбалку сегодня утром, то есть теперь уже вчера утром… Поехали туда, чтобы не спускать с меня глаз. Вы проследили меня до ночного клуба. Когда копы вознамерились упрятать меня за решетку, вы приняли в этом участие, причем, весьма неплохо. Зато позднее вы мне здорово помогли. В известной степени я должен вам доверять. Но я чувствовал бы себя куда уютнее, если бы мне была ясна ваша позиция.
Даже если бы в комнате горел свет, Шейн едва ли уловил бы изменение в выражении лица англичанина. Его тон оставался прежним, чуть небрежным, равнодушным.
— Моя позиция? Да, мне ясно, что вы имеете в виду. Чего ради такой увалень, как я, интересуется вопросами контрабанды или тем, кто ухлопал моего незаметного соотечественника Воттса? Майкл, ужасно сожалею, что не имею права вам это объяснить. Разумеется, не смогу убедить вас не ломать себе голову над такими пустяками. Возможно, я работаю на какое-то секретное заведение. Вообще-то я не отношусь к категории людей плаща и кинжала, но сказать больше ничего не могу.
На минуту задумавшись, он продолжал:
— А возможно, я работаю на английских торговцев алмазами. Из романов известно, что Лондонский синдикат страшно обеспокоен тем, что из Южной Африки нелегальными путями доставляются камни. Или же другой вариант: я не кто иной, как ученый, изучающий человеческую натуру. Звучит ли это для вас достаточно убедительно? Короче, я вот о чем толкую: какое это имеет значение?