— Ты действительно очень сообразительна, дитя мое, — с уважением сказал мистер Холбрук. Он встал, сделал несколько шагов в сторону двери, вытащил платок, вытер им лоб, снова аккуратно сложил платок и спрятал его в карман. — Большое спасибо за лимонад. Он прекрасно освежил меня.
— Ах, не за что! — вежливо ответила Дина.
Они проводили гостя на крыльцо. Здесь мистер Холбрук, держа в руке портфель, остановился и с любопытством посмотрел на виллу Сэнфордов.
— Если бы я был уверен! — вздохнул он.
— Вы лучше обыщите дом еще раз, — посоветовала Эйприл.
— Ну да, а полиция? — сказал он. — Они вовсе не проявляют понимания. Дом под постоянным наблюдением. Ничего нельзя поделать…
— На северной стене виллы под виноградом есть решетка, — объяснила Эйприл. — Нет ничего легче, как войти тем путем. С крыши над крыльцом через окно можно попасть в холл второго этажа.
— В самом деле? — сказал мистер Холбрук. Внезапно он нахмурил брови. — Надеюсь, ты не уговариваешь меня, дитя мое, карабкаться по решетке на виллу покойной миссис Сэнфорд? Ведь это было бы преступление.
— Конечно! — признала Эйприл. — Вы поступили бы незаконно.
— Вот именно! — кивнул головой мистер Холбрук. Он подозрительно посмотрел на Эйприл, и его взгляд явно спрашивал. «А ты случайно не насмехаешься надо мной?» Однако когда он увидел очаровательную мордашку, его глаза стали ласковыми. Он одарил всю троицу улыбкой и сказал. — Еще раз спасибо за лимонад! До свидания!
Они хором закричали: «До свидания!». Дина и Арчи хотели вернуться в дом, но Эйприл шепнула:
— Постойте! Погодите минутку!
Они подождали. Мистер Холбрук на половине лестницы остановился, оглянулся, поднялся на пару ступенек и крикнул.
— Хэлло, дитя мое!
— Вы меня зовете? — спросила Эйприл, наклоняясь через балюстраду, искушающе ангельским голоском.
— Да, дитя мое. Я забыл… — Он заколебался и в замешательстве потянулся за платком. — Ну, насчет этой решетки… Не помню, на какой, ты говорила, она стене?
— На северной, — произнесла, а вернее прощебетала Эйприл.
— Ах да! Значит, на северной… Спасибо. До свидания.
На этот раз он спустился до самого низа, лишь один раз остановившись, чтобы задумчиво посмотреть на виллу Сэнфордов. Дина подождала, пока он будет вне пределов слышимости их голосов, и только тогда взорвалась.
— Эйприл! Как ты могла! Ведь если этот старичок попытается по решетке вскарабкаться на виллу, полиция наверняка схватит его! Его арестуют!
— Меня бы это вовсе не удивило, — сказала Эйприл.
— Но ведь его посадили бы в тюрьму!
— Пусть сажают, — ответила Эйприл. — У этого человека преступные намерения. «Ты сообразительна, дитя мое», «Добрый день, дитя мое», «Спасибо, дитя мое!», «До свидания, дитя мое!» Уж я ему устрою!
— Эй, дитя мое! — ехидно крикнул Арчи.
Эйприл бросилась к нему, но Арчи уже нырнул за спину Дины.
— Да успокойтесь вы наконец! — одернула их Дина. — Во-первых, вы мешаете работать мамочке. Во-вторых, сейчас мы должны держаться вместе.
— Это верно, — с серьезным видом согласилась Эйприл. — Иначе мы засыплемся все трое.
— Арчи, попроси прощения у сестрички! — строго приказала Дина.
— Прошу прощения за то, что назвал тебя «дитя мое», дитя мое! — закричал Арчи.
— Эйприл, попроси прощения у братика! — столь же строго обратилась Дина к Эйприл.
— Прости, Арчи, за то, что на этот раз я промахнулась, — сказала Эйприл. — В следующий раз я наверняка оторву тебе ухо.
— Посмотрим! — крикнул Арчи.
— Тихо, ш-ш-ш! — утихомирила их Дина.
Пока мы в согласии и пока продолжается перемирие, предлагаю заскочить к Люку, чтобы проверить, не отпустит ли он нам в долг по стакану сиропа. Мне кажется, что с тех пор как мы завтракали, уже прошли столетия.
— Ура! — крикнул Арчи, вылетел, как молния, из-за спины Дины и был уже на половине лестницы, когда старшая сестра сказала:
— Хорошо, пойдем.
Через час чуточку отяжелевшие, они возвращались домой. Люк рискнул дать им по два сиропа, пакетик фисташек и три леденца на палочке. Продавец фруктов, торгующий на противоположной стороне улицы, дал им в долг гроздь винограда, пакет слив, три персика и пачку жевательной резинки. Возник, как обычно, спор, как разделить пять резинок между тремя лицами, однако — не так, как всегда, — его разрешили полюбовно. С сиропом, фисташками, леденцами, виноградом, сливами и персиками в желудке никто не способен быть настроен воинственно.