Кляксик и Апсик вскочили на колени Мариан в тот момент, когда фотограф «Газетт» направлял на нее объектив своего аппарата. Снимок получился замечательный.
Эйприл вытащила Дину и Арчи на парадное крыльцо, оставив мать одну с журналистами.
— Слушай, Эйприл, — сказала Дина, — а как быть с этими бумагами… ну, ты знаешь… с теми, которые мы нашли у миссис Сэнфорд… Наверное, мы должны сжечь все это.
— Я помню об этом… — ответила Эйприл. Она нахмурила брови. — Дайте мне минутку подумать.
— Тихо! — крикнул Арчи. — Эйприл думает!
Эйприл рассеянно потрепала его за ухо.
— Это дело серьезное, — сказала она. — Речь идет о многих людях… Об учительнице, которая вместо обыкновенного ресторана вошла в азартный притон и попала в облаву; о том парне, который не хотел, чтобы его родители узнали, что он работает в ночном заведении… О многих ни в чем не повинных людях… Все они, наверное, терзаются и беспокоятся с тех пор, как услышали о смерти Флоры Сэнфорд, и с дрожью думают, в чьи руки попадут теперь эти бумаги.
— Мы могли бы переслать по почте каждому его фотографию и документы, — предложила Дина.
— У нас не хватит денег на столько почтовых марок, — ответила Эйприл. — Мы совсем на мели! — Она несколько секунд задумчиво смотрела прямо перед собой, потом ее лицо неожиданно прояснилось. — Уже знаю! Задержите первого журналиста, который выйдет из дома.
Они ждали минут пятнадцать, возможно, даже дольше. Один фотограф вышел, но зато в дом вошел другой. Наконец на пороге появился толстяк в сером костюме, запихивающий в карманы блокноты.
— Хэлло! — воскликнула Эйприл.
Журналист обернулся, и его полное лицо просияло при виде Эйприл.
— Кого я вижу! Надежный Свидетель!
Эйприл вздрогнула, посмотрела на толстяка и заявила:
— Я знаю вас! Это вы прятались за газетой в кондитерской и подслушивали чужие разговоры. Не хотели бы вы услышать еще одну интересную историю из уст надежного свидетеля, фамилию которого мы, к сожалению, не можем предать гласности?
— Хотел бы я? Я умираю от любопытства! — ответил он, вытаскивая блокнот из кармана.
— В таком случае, — сказала Эйприл, — слушайте. Как вы уже знаете, Флора Сэнфорд была шантажистка…
И Эйприл убедительно рассказала о том, что в доме миссис Сэнфорд найдены многочисленные свидетельства шантажа, представляющие опасность для многих невинных людей, среди прочих, одной учительницы и так далее…
Полиция не хотела публиковать документы, которые могли причинить массу неприятностей порядочным людям. Поэтому документы сожгли, все, до последнего листочка.
— Их сожгли в нашем отопительном котле, — убедительно заявила она.
Толстяк дописал еще несколько слов к своим заметкам и спросил:
— Это точно?
— Точно, — ответила Дина. — Я сама видела.
Она не уточнила, видела ли эти документы вообще или в тот момент, когда они горели.
— Теперь вы понимаете, — доверительным тоном сказала Эйприл, — что полиция не собиралась предавать гласности тот факт, что найдены эти бумаги. Они нашли убийцу, этого им достаточно. Но мы с самого начала были здесь, все видели и все знаем. Думаю, эта информация представляет для вас определенную ценность, не так ли?
— Это информация первостепенной важности! — удовлетворенно подтвердил толстяк.
— Одно предупреждение! — серьезно заявила Эйприл. — Прошу не оглашать источник информации. Если вы сошлетесь на нас, то… (Секундочку секундочку… Как там выразилась героиня последней маминой книги?)… мы сделаем официальное опровержение!
— Информацию предоставил надежный свидетель, фамилию которого мы не можем предать гласности, — с улыбкой сказал толстяк и спустился с крыльца.
— Заскочите по дороге к Люку, — крикнула ему вслед Эйприл, — и предупредите его, что мы скоро придем выпить сиропу. За ваш счет!
Толстяк остановился, с минуту смотрел на Эйприл, наконец сказал:
— Если бы предыдущая история не подтвердилась во всех подробностях, я бы сказал сейчас: катись отсюда. Но поскольку свидетель оказался надежным — я согласен! Три сиропа за мой счет.
— С шоколадом! — крикнула Эйприл. — И с кремом!
— Ты ведь не любишь шоколада и крема, — шепотом напомнил ей Арчи.
— Вместо этого я смогу получить у Люка два выпуска комиксов и пачку жевательной резинки, — объяснила Эйприл.
— О какой предыдущей истории говорил этот толстяк? — наморщив лоб, спросила Дина.
— Ах, глупости! — беззаботно ответила Эйприл. — Теперь нам нужно в самом деле сжечь эти бумаги. Насколько я знаю этого типа, он раздует мою информацию на всю первую страницу. Заинтересованные лица облегченно вздохнут и перестанут бояться, что им испортят репутацию.