— Не переживай, старина, — сказал доктор Крофт со своей смущенной улыбкой. — С каждым из нас иногда происходит что-то подобное. — Его лицо на мгновение стало более серьезным, когда он добавил: — Может быть, это и есть то самое нежелательное воспоминание, которое ты подсознательно стараешься стереть из своей памяти, Горди? Не присутствовать на похоронах собственного отца по причине… по причине… пьянства. Сам видишь, это не те вещи, которые хотелось бы помнить.
Теперь я задал вопрос, на который Нетти не смогла мне ответить.
— Но почему я выбрал для своей пьяной эскапады именно день смерти отца?
Миссис Френд уже полностью владела собой. Она ласково посмотрела на меня.
— Знаешь, любимый, я совершенно не могу тебе это объяснить. Возможно, это депрессия, вызванная смертью отца. Да и потом, в конце концов, — она пожала плечами, — ты никогда не выбирал какие-то специальные даты для таких выходок.
— Но ведь я, похоже, уехал почти в момент его агонии?
Мать похлопала меня по руке.
— Дорогой мальчик, не мучь себя этим напрасно. Должно быть, ты вовсе не понимал, что отец умирает. Он умер только после твоего отъезда.
— Внезапно?
— Да, любимый… почти внезапно. Во всяком случае совершенно неожиданно.
Губы доктора Крофта снова сложились в улыбку, которая на сей раз выглядела очень бледной.
— Возможно, даже его врач не сумел это предвидеть, Горди, — сказал он. — Так что ты совершенно не должен упрекать себя.
После чего он обратился к матери:
— Ну что ж, дорогая миссис Френд, мне было очень приятно, но врач есть врач, мне уже пора.
Он взял мою руку в обе ладони, и его тонкие теплые пальцы на секунду сжали её.
— Надеюсь, мы сумели все объяснить тебе, Горди?
— Думаю, что да, — без особой уверенности сказал я. По лицу доктора пробежала легкая тень, словно он почувствовал, что не сумел убедить меня до конца. Его профессиональная гордость была задета.
— Если такое состояние будет продолжаться, — добавил он чуточку скованно, — нужно будет проконсультироваться с другим врачом. Конечно, у тебя нет причин, чтобы доверять мне.
Я почувствовал, что обидел его, не имея к тому никакого повода.
— Ну, что ты, Нэйт, я полностью доверяю тебе, — сказал я.
— В самом деле? Потому что, видишь ли, с твоей стороны это нонсенс — относиться к нам, как к твоим врагам. Надеюсь, ты веришь, что мы твои друзья и действуем исключительно для твоего блага?
Он улыбнулся, и мать тоже улыбнулась мне.
— Мы твои друзья, любимый. Ты мне веришь? — повторила она вслед за доктором Крофтом.
— Конечно, — сказал я. — Конечно, вы мои друзья.
Глава 7
— Не переживай, Горди, не напрягайся и не думай слишком много. Увидишь, все будет хорошо. А теперь, спокойной ночи! Спокойной ночи, миссис Френд.
Нэйт Крофт направился к двери. Мать внимательно посмотрела на меня, а потом, словно внезапно что-то вспомнив, встала и быстро вышла вслед за ним. Несмотря на то, что она должна была заняться мной, она почему-то долго не возвращалась. И вообще, довольно долго в комнате никто не появлялся. Маленький золотой дорожный будильник, стоящий у кровати, показывал одиннадцать часов. Я немного поразмышлял над тем, не свеситься ли мне с кровати, чтобы погасить свет, однако мне не удалось совершить даже такое незначительное усилие.
Обдумав слова Крофта, я нашел их довольно утешительными. Он предложил обратиться за советом к другому врачу. Нечестный врач не сделал бы ничего подобного. Я начал забывать о своих сомнениях. Подушки были мягкие, как пух. Я закрыл глаза и уже начал погружаться в сон, когда почувствовал, что кто-то открыл дверь. Я приподнял веки и посмотрел.
В комнату на цыпочках вошла Селена. Она направилась к кровати. Сам не знаю почему я притворился спящим. Она остановилась возле кровати и окинула меня долгим, внимательным взглядом.
Сквозь туман ресниц ее фигура казалась немного нерезкой. Однако я отчетливо видел светлые волосы, поблескивающие в приглушенном свете лампы, слышал её легкое дыхание и чувствовал запах духов, теплый и неуловимый, напоминающий аромат летнего луга.
Явно довольная тем, что я уже сплю, она грациозно потянулась, подняв вверх руки и выпятив грудь. Отвернулась от меня, протянула руку за спину, расстегнула пуговицы и сняла через голову белое платье. Небрежно бросила его на кресло и сняла босоножки.
Напевая что-то себе под нос, она подошла к двери, ведущей на террасу, раздвинула портьеры и посмотрела наружу. Белый свет калифорнийской луны освещал ее со всех сторон, изменяя цвет волос, которые теперь казались серебристыми. Она выглядела так красиво и волнующе, что я забыл прикидываться, будто бы сплю, и тихо сказал: