Мои подозрения внезапно развеялись. Я понял, к чему клонит миссис Френд. Да, конечно, она продолжала играть, но её цели были более непосредственны и не так мрачны, как я себе это воображал. При всем своем замечательном таланте делать хорошую мину при плохой игре, она еще не утратила надежду, что на меня стоит делать ставку. Она усиленно старалась смягчить мое сердце своей беззащитностью и очарованием. Невероятно тактично она давала мне понять, что по окончании дела я могу рассчитывать на солидный куш.
И теперь она ждала, что я скажу: «Можете не беспокоиться о завтрашнем дне. Вы очаровали меня до такой степени, что я не позволю Лиге Чистоты увести состояние у вас из-под носа».
Однако я молчал, поэтому она сказала с легкой гримасой:
— Ну, а теперь, когда тебе уже все о нас известно, ты считаешь нас очень подлыми?
— Да, котик, — чарующе улыбнулась мне Селена. — Ты, наверное, ужасно сердишься?
Мне казалось, что я должен сердиться. Что бы там ни было, даже если завещание мистера Френда было обидным, они ведь все были готовы преступить закон, используя меня для этой цели как невинную жертву. В глубине души, однако, я не очень сердился. Несмотря на то, что поведение обеих — миссис Френд и Селены — имело мало общего с этикой, я относился к ним с явной сентиментальностью.
— Нет… Я не сержусь, — сказал я. — Может, я сам преступник? Но больше всего меня интересует во всем этом одно: я не Горди Френд. Кто же я в таком случае?
Я почувствовал какое-то чисто личное волнение, не имеющее ничего общего с семейством Френдов. Питер… Сан-Диего… Пропеллеры… Ирис… Все эти терзающие меня туманные образы снова возникли у меня в голове. Через минуту я снова смогу стать человеком, имеющим собственное имя, собственную жизнь…
Миссис Френд отложила вязание. У неё было выражение искренней озабоченности на лице.
— Мне очень жаль, любимый, — сказала она. — Боюсь, что именно этого мы не можем тебе сказать.
— Не можете сказать? Почему?
— Потому что, видишь ли, мы сами не знаем.
Я повернулся к Марни, которая по-прежнему сидела, свернувшись клубочком, на диванчике. В минуты волнения и беспокойства я всегда почему-то обращался к ней.
— Она говорит правду? — спросил я.
Марни кивнула головой.
— Да… это правда, — тихо сказала она. — Мы не знаем. Никто из нас этого не знает, даже Нэйт. Мы не имеем ни малейшего понятия, кто ты.
Глава 15
Я почувствовал себя, как узник, которого уже вот-вот должны выпустить на свободу, но неожиданно захлопывают дверь у него перед носом.
— Но ведь кто-то должен…
— К сожалению, это так! — сказал доктор Крофт, который до сих пор не принимал участия в разговоре. — Когда тебя привезли в больницу, при тебе не нашли ничего, буквально ничего, что позволило бы установить твою личность. Ни бумажника, ни каких-либо документов, ничего, кроме одежды, которая производила впечатление совершенно новой — без меток прачечной. — Он слабо улыбнулся. — Ты должен признать, что я взял на себя огромный риск, «одалживая» тебя в такой ситуации миссис и мисс Френд. Я бы никогда не отважился на что-то подобное, если бы у тебя было имя и в любую минуту тебя могла опознать семья.
— А те люди, которые привезли меня в больницу?
— Марни уже сказала тебе. Это мотоциклисты, которые обнаружили тебя лежащим у автострады, совершенно без сознания. Марни подозревала, что ты стал жертвой неосторожного водителя, который потом сбежал, но мне кажется, что это грабеж. Возможно, ты взял кого-то по пути в автомобиль и этот кто-то таким способом отблагодарил тебя… Он ударил тебя, ограбил, а потом сбежал на твоем автомобиле. Это подтверждало бы мои подозрения, что рана на голове от удара кастетом.
Миссис Френд снова приветливо улыбнулась мне.
— Не терзайся, не ломай себе голову, любимый, пытаясь вспомнить, что могло произойти. Я уверена, что раньше или позже к тебе полностью вернется память. А тем временем ты можешь чувствовать себя среди нас, как в семье…
— Да, да, котик, — поддакнула Селена, потершись атласной щекой о тыльную сторону моей ладони. — Мы все просто обожаем тебя! Уверяю, что говорю правду. Мы усыновим тебя!
Если бы я злился, то мог бы сказать, что поскольку они меня похитили, в их обязанности входило обеспечить мне по крайней мере крышу над головой и нормальное питание до тех пор, пока я не буду знать, куда мне идти.
Однако я не был в таком настроении. Человек без имени и без прошлого ужасно одинок. А Френды были единственными людьми, которых я знал. Поэтому я невольно льнул к ним.
— Ясно, — сказал Нэйт, — что в соответствующее время мы сделаем все, что будет в наших силах, чтобы разыскать твою семью. Вынужден с сожалением признаться, — он говорил немножечко озабоченно, — что во время этого… этого маскарада я приложил все силы, чтобы еще больше заглушить твою память. Теперь, конечно, это изменится. Торжественно даю тебе мое честное слово, что все мои знания в области неврологии и психиатрии в твоем полном распоряжении.
— Бескорыстно? — иронически спросил я.
Доктор Крофт пришел в еще большее замешательство.
— Я не могу упрекать тебя за твое отношение ко мне, старина, — сказал он. — Как врач я поступил нечестно, сам в этом признаюсь. В свое оправдание могу сказать только то, что я уверен, что твоему здоровью не был нанесен вред… С другой стороны, это был единственный способ сохранить для семьи Френдов, с которыми я дружу, состояние, поставленное под угрозу злобным завещанием…
Нэйту удалось так же ловко, как и миссис Френд, найти оправдание своему поведению. В своей гладкой и хитроумной речи он доказал, что его скандально неэтичный поступок как врача по отношению ко мне был рыцарским жестом в отношении беззащитных женщин.
— Теперь возникает проблема, — продолжил доктор Крофт, держа руки в карманах и раскачиваясь взад-вперед, что, впрочем, входило в его привычку. — Раз уж ты все знаешь, то что ты об этом думаешь? Я имею в виду, естественно, завещание.
Его глаза были устремлены на меня. Миссис Френд прекратила вязать. Селена убрала мою руку с лица, чтобы иметь возможность видеть меня. Даже Марни беспокойно шевельнулась на диванчике.
— Вы хотите знать мое мнение об условии, помещенном мистером Френдом в завещание?
— Лично мне интересно, как бы ты повел себя, если бы был на месте, например, миссис Френд, Селены, Марни или хотя бы даже на моем месте, — объяснил доктор Крофт.
Я посмотрел на Селену, которую Нэйт так явно «страстно желал» и которая меня тоже едва не поймала в капкан. Я размышлял о зрелой красоте миссис Френд и девичьем очаровании Марни.
В конце концов я сказал то, что действительно было правдой.
— На твоем месте, Нэйт, я поступил бы, вероятно, точно так же, особенно если вся эта Лига действительно такая лавочка, как вы говорите…
— Ах, уверяю тебя, это так и есть, — быстро вставила миссис Френд.
— В таком случае… — Нэйт внимательно изучал свои ухоженные ногти; этот жест, внешне безразличный, на самом деле свидетельствовал о большом напряжении, — … в таком случае… может быть, после всего этого ты бы согласился…
Он не закончил фразу. Да, в общем-то, в этом не было необходимости. Не подлежало ни малейшему сомнению, куда он клонит.
— Мы гарантируем тебе, — спокойно вмешалась миссис Френд, — что в связи с этим у тебя никогда не возникнет ни малейших хлопот. Даже если все раскроется, мы всю вину возьмем на себя. Мы присягнем, что ты пациент из больницы Нэйта, страдающий потерей памяти, которому мы внушили, что он Горди Френд! Ты всего лишь невинная жертва. То же самое относится и к Нэйту… Мы готовы присягнуть, что он никогда в жизни не видел Горди и искренне нам поверил, когда мы забрали тебя из больницы как Горди Френда.
— В худшем случае, — дополнил доктор Крофт, — это будет только техническое нарушение закона. Если бы ты знал, сколько лет семья страдала от тирании старого мистера Френда, ты бы понял, что они имеют абсолютное моральное право на состояние.
Селена вскочила на ноги и, не выпуская моей руки, склонилась надо мной с доверительной улыбкой.