Жако понадобилось несколько секунд, чтобы понять Гасталя.
— Вам понятно что? — повернулся он к напарнику. — Понятно, что им движет? Так на чьей же ты стороне, Гасталь? Ты работаешь в отделе убийств, помнишь? И это именно ты...
— Слушай сюда. — Гасталь ощетинился. — Я говорил, что нам следует оставить это дело. Я говорил тебе, что заходил Ламонзи.
Жако не мог поверить собственным ушам.
— Что ты говорил?
— Эй, брось, Дэнни. Не дергайся и скажи мне...
— Эй, эй, прекратите, вы, двое! — Гимпье взял в руки линейку и хлопнул ею по столу. — Гасталь, — он нацелился на него линейкой, — если тебе есть что сказать, говори. Жако... Ни слова.
— Все началось в прошлый понедельник, — заговорил Гасталь, вытягивая шею из ворота. — Мы встречаемся после ленча, и этот приятель говорит, мол, нам нужно проверить кое-что. Оказалось, городская квартира Рэссака. Мы ждем целый день, теряем время, и в результате ноль. Тогда-то Ламонзи со всей ясностью дал Дэнни понять, чтобы он не болтался на пути. Человек под наблюдением. Мне это кажется достаточно честным подходом. Я хочу сказать, когда ведешь дело, нежелательно, чтобы кто-то влезал на твою территорию.
Жако ошеломленно уставился на Гасталя. Он ушам своим не верил. Все было не так. Происходило совсем не так. Ведь это Гасталь предложил наведаться к Рэссаку. Ему нужно было проверить татуировку Монель. Вместо этого Жако провел пару часов, барабаня пальцами по крыше своей машины, болтаясь там по просьбе Гасталя. Проверяя человека, о котором даже не слышал до того дня.
А в кабинете Гимпье Жако вдруг вспомнил о том, что говорил ему Дуасно в кафе на Тамасен. Дуасно предупреждал, что у Рэссака в полиции есть человек. Тогда Жако решил, что речь идет о ком-то в Тулоне или в команде Ламонзи.
Или, может, о ком-то, собирающемся вступить в команду Ламонзи?
О Гастале. Который переехал в Марсель из Тулона.
Гасталь. Наверняка. Все сходится. Неудивительно, что Гасталь словом не обмолвился о том, что Рэссак звонил в субботу на мобильник Карно. Старался выгораживать своего благодетеля.
А потом, словно просчитывая ход игры, Жако понял, что должно произойти. Вдруг увидел, в чем дело и куда катится мяч.
Все подстроено. И он, Жако, выбран мальчиком для битья. Тем, кто будет выполнять роль болвана и скорее всего расплатится за сорванную операцию. Операция сорвалась из-за того, что его напарник работает на другую сторону: послать его звонить в дверь Рэссака, вместо того чтобы сделать это самому, — единственный способ, которым Гасталь мог узнать, не находится ли место под колпаком, и при этом не засветиться. Потому что Гасталь знал — если квартира под наблюдением, Ламонзи свалится на них как мешок с дерьмом за то, что они поставили под угрозу засаду, и, возможно, вспугнули подозреваемого. Именно это и случилось, а Гасталь получил нужную ему информацию, которую можно было передать Рэссаку, не вызывая подозрения.
Виноват Жако, не Гасталь. И теперь Гасталь занят заметанием своих следов, изображая невинность. Жако почувствовал, как в нем поднимается волна злости.
— Я говорил Дэнни, что мы должны оставить это в покое, — вещал Гасталь, — но он не послушал меня. Никак не мог выбросить из головы Рэссака. Словно одержимый. Он не мог справиться с Водяным, вот и решил переключиться на другую линию расследования. Поэтому и крутился вокруг Рэссака. Из-за того, как вы сказали, босс, что парень являлся собственником той квартиры. Я хочу сказать...
Гасталь сделал паузу, перевел дух, но потом опять заговорил, прежде чем Жако успел привести свои мысли в порядок и вставить хоть слово.
— Затем, в пятницу, зная, как я к этому отношусь — мой перевод к Ламонзи и все такое, — он нарочно посылает меня в сомнительный спортзальчик в городе, а сам прыгает в машину и направляется в Касис. К Рэссаку. Если вы меня спросите...
Но Гасталь не успел договорить.
Кулак Жако скользнул по челюсти Гасталя, но вонзился на дюйм ниже скулы, приподняв того на цыпочки. Гасталь сделал несколько неуверенных шагов назад, прижав ладони к лицу, и налетел на стул.
— Трах-тарарах, — пробормотал Жако и бросился на Гасталя.
Во время драки у Гасталя был сломан нос, а Гимпье, пытавшийся разнять мужчин, остался с синяком под глазом от локтя Жако.
96
Пятница
— Итак. Полицейский. Как все получилось?
— Из-за формы, — беззаботно ответил Жако.
Она посмотрела на льняной пиджак, тенниску и улыбнулась.
Они сидели за угловым столиком в «Молино». За процессом их насыщения наблюдали два лобстера из аквариума рядом. Они покончили с горячим, но тарелки еще стояли на столе. Она заказала устрицы на гриле, которые подали под слоем пузырящегося сыра, и филе леща, его серебристая кожица была аппетитно коричневой и заворачивалась. Жако остановился на снетках и буайбесе а-ля «Молино».