Инстинкт. И Жако ощущал его ненавязчивое подзуживание, когда высматривал свой первый объект в покатом, заваленном мусором дворике в нескольких шагах от оживленного движения на Репюблик. Не было никакой витрины, только дверь с незажженной неоновой надписью над ней «Татуировка для тебя» и три ступени, ведущие вниз, в тускло освещенное полуподвальное помещение, где пахло мокрой штукатуркой, застоявшимся потом и пролитым антисептиком. Посреди комнаты стояло парикмахерское кресло, окруженное всем необходимым для татуировки — пистолет для иголок, тушь, поднос с пластиковыми бутылочками, неприятного вида мешочек с тампонами из розовой ваты. Под креслом виднелся кусок вздувшегося линолеума с кляксами туши: красной, синей, черной и зеленой — и с протертыми бороздами там, где, догадался Жако, скребли подметки ботинок при каждом укусе иглы.
— Алло. Есть кто-нибудь? — позвал Жако.
Занавеска из костяшек в конце комнаты с шуршанием и треском раздвинулась, и появился хозяин. Его грязная безрукавка открывала бугристые, исколотые татуировками плечи, густо покрытые черными волосами. Придерживая занавесь одной рукой, он окинул Жако угрюмым взглядом и откусил булочку.
Жако, не произнеся ни слова, вытащил из кармана фотографию и поднял ее вверх.
В обычной ситуации это должно было быть лицо, внешность, которую нужно опознать, но все, что у них было, — татуировка. Три слова на загибающемся, с тенями, пергаменте, выколотом на верхней внутренней части бедра жертвы, — лицо слишком раздуто и изъедено рыбами, чтобы иметь какою-нибудь практическую ценность.
Татуировщик смотрел, словно изучал произведение искусства, проглотил булочку, которой был забит рот, языком и верхней губой очистил зубы, потом покачал головой.
История повторилась во втором салоне тату, за гостиницей «Меркюр» на Ке-де-Бельж, и по третьему адресу, возле вокзала Гар-Сен-Шарль. Но в четвертом месте, в стороне от рю Курьоль, Жако немного приблизился к цели.
Тяжелая работа в конце концов дает плоды.
Окруженный шаблонными изображениями свернувшихся в клубок змей, огнедышащих драконов, ревущих львов, кинжалов, пронзающих кровоточащие сердца, и замысловатых туземных орнаментов, на столе лицом вниз, подложив под голову руки, лежал голый по пояс клиент. Рядом на табурете примостился татуировщик в резиновых перчатках, который, склонившись над полотном его спины, работал над перьями крыльев птицы или ангела. Как и в других салонах, где побывал Жако, комнату наполнял резкий запах антисептика, бутылку которого художник одной рукой опрокидывал на тампон, чтобы стирать капельки крови.
— Не мое, — буркнул татуировщик, глядя на фото, но не притрагиваясь к нему. Иголка жужжала в дюйме от кожи клиента, ватный тампон упал в металлическую ванночку, стоящую у его ног. — Но если спросите, я скажу, что похоже на работу Вреша.
— Вреша? — Жако сунул фотографию в карман.
Татуировщик ответил не сразу, словно Жако ушел из заведения, оставив его наедине с клиентом. А потом, не поднимая глаз от своего творения, сообщил:
— Фосс-Моннэ. Вверх по Корниш, возле автобусной остановки.
Спустя десять минут, когда какая-то моторная лодка с лоснящимися бортами, сыто урча, подходила проливом к своей стоянке в Старом порту, Жако сошел с Ке-де-Рив-Нёв и спустился вниз по рю Тьер, где прошлой ночью оставил машину. Фосс-Моннэ находилась на дороге к Прадо, слишком далеко для пешей прогулки. Под щеткой дворника уже красовалось рекламное извещение. Какая-то распродажа, лучшие цены, все как обычно. Он скомкал листок и бросил за пассажирское сиденье.
Чтобы найти нужное место, много времени не понадобилось. «Студия Вреша» находилась в нескольких шагах, если пройти через узенький муниципальный садик, от крытой автобусной остановки и по полуподвальному фасаду соседствовала с табачной лавкой, агентом по недвижимости, булочником и зеленщиком. Оставив машину на ближайшей боковой улочке, Жако вернулся к салону. Приближаясь к объекту, он все четче ощущал приближение удачи.
Салон тату Вреша был больше тех, что он посетил в это утро. А также светлее и опрятнее. Стол для регистрации клиентов был украшен вазой с пластиковыми цветами, на покрытом плиткой полу играли блики утреннего солнца, а в приемной было разложено обилие разных журналов. Стены были увешены сертификатами в рамках и целой галереей фото татуировок, отражающих квалификацию и артистизм Вреша.
В расположенной чуть дальше от стола комнате находился сам художник. В том, что это он, ошибиться было невозможно. Одетый в белую тенниску и черные велосипедные трусы, он сидел спиной к двери, положив босые ноги на трюмо, и читал газету. С того места, где стоял Жако, на затылке мужчины были отчетливо видны прописные буквы, из которых слагалось его имя, — они были выколоты под шапкой коротких светлых волос. Насколько Жако мог видеть, это была его единственная татуировка.
— Не похоже, чтобы вы пришли сделать татуировку, — произнес мужчина, которого звали Вреш, посмотрев на Жако через зеркало, прежде чем вернуться к чтению газеты.
— Вы правы, я не за этим, — отозвался Жако.
Вреш лениво перевернул страницу. На улице, за окном студии, поток машин мчался в город или из города, на пляжи Прадо. Автобус со скрипом встал на остановке, двери с шумом открылись.
— Ну, мсье Жандарм, чем могу вам помочь?
Жако обратил внимание на акцент и на то, как быстро татуировщик узнал в нем полицейского.
— Кое-кто сказал мне, что узнал вашу работу. — Жако вынул из кармана фотографию и положил ее на прилавок.
Крутнувшись на табурете, Вреш отложил газету и подошел к столу. Взял снимок, внимательно посмотрел и начал кивать.
— Это очень непростая работа, — заметил он. — Там кожа такая пластичная, такая мягкая... Не то что руки или спина. Ее приходится растягивать, понимаете? Чтобы получить гладкую поверхность. И точно рассчитывать, иначе контуры будут размыты. И еще это может быть больно... ну, не больно, вы понимаете, как... щекотно. Трудно усидеть ровно, да?
Голос у Вреша был груб и низок, французский язык с сильным акцентом. Голландец, подумал Жако. Этот нидерландский говор — словно в горле застрял кусок камня.
— Это ваше?
— Вы слышали, что я это сказал?
— Скажем, я заметил очевидную профессиональную гордость.
Вреш еще раз взглянул на снимок, положил его на стол, вместо того чтобы передать в руки.
— И вы не ошиблись в своем наблюдении, мсье Жандарм. Дайте-ка подумать... Возможно, года полтора назад, пара сеансов. Цвета, понимаете, буквы слишком близко к... неудобно. — Вреш уставился на потолок, словно подсчитывая. Потом повернулся к Жако, посмотрел ему прямо в глаза. — Видимо, четыре-пять часов работы в общей сложности.
— Имя?
Вреш немного подумал.
— Ники? Вики? Что-то вроде этого.
— У вас есть адрес?
Вреш покачал головой:
— Платил ее приятель.
— Приятель?
— Приятель. Наличными. Сидел рядом с ней все время. — Вреш кивнул на стул. — Оба посещения. Что, знаете ли, затрудняет дело, когда мне приходится много колоть на самом высоком месте, до которого можно добраться на ноге женщины. Я имею в виду всего в нескольких сантиметрах от этого. Даже ощущаешь, как оно пахнет. Понимаете, о чем я?.. — Вреш улыбнулся. — А тут приятель наблюдает. Я вам скажу...
— А что насчет приятеля?
— Адреса, простите, нет. — Вреш покачал головой. — Но я знаю, кто он.
— И это?.. — быстро спросил Жако, наблюдая, как татуировщик вернулся на свое место и взял в руки газету, словно сказал все, что хотел.
— Его зовут Карно.
— А имя?
— Жан. Жан Карно. — Вреш устроился поудобней. — Его здесь регулярно встречаешь, знаете. Молодой парень. Но жесткий. Настоящий громила. Раньше нанимался вышибалой на Кур-Жюльен, потом переехал. Частный охранник. Что-то в этом роде. И еще устраивает всякие сомнительные дела. Хотите чего-нибудь, он достанет. Если цена подойдет. И на него всегда работает парочка девушек. Своего рода побочный приработок. Думаю, она была одной из них. Очень симпатичная... очень-очень сексуальная, понимаете?