— Отправься туда немедленно с Цзяо Даем, — приказал судья, — но помни, что все должно остаться в тайне. Если ты поймешь, что схватить его, не привлекая внимания, не удастся, брось это дело и возвращайся в управу!
Ма Жун кивнул. Он встал и жестом пригласил Цзяо Дая следовать за ним.
Они отправились в казарму стражников и уселись там в углу, перешептываясь. Затем Ма Жун в одиночку покинул управу.
Обойдя ее, он вышел на главную улицу и устремился к северным вратам города. На мгновение он остановился перед маленькой харчевней, а затем вошел внутрь.
Ма Жун уже наведывался сюда раньше. Хозяин приветствовал его по имени.
— Накрой мне обед в комнатке наверху! — велел Ма Жун и направился к лестнице.
На втором этаже он нашел пустую угловую комнатку. Сразу после того, как принесли обед, в дверь вошел Цзяо Дай и уселся за стол. Он проник в харчевню с черного хода.
Ма Жун поспешно скинул с плеч верхний халат и снял шапку. Пока Цзяо Дай укладывал их в узелок, Ма Жун взъерошил волосы и обмотал грязную тряпку вокруг головы. Заправив полы нижнего халата за пояс, он закатал рукава и, поспешно распрощавшись, покинул комнату. Спустившись на цыпочках по лестнице, он пробрался на кухню.
— Не найдется ли у тебя лишней пампушки, жирный ублюдок? — рявкнул он на повара, который потел над очагом.
Повар поднял глаза. Увидев дикого вида верзилу, он поспешно дал ему прилипшую к сковороде пампушку.
Ма Жун буркнул что-то себе под нос, схватил пампушку и вышел из кухни через черный ход.
Наверху Цзяо Дай принялся за трапезу. Увидев знакомый коричневый халат и остроконечную черную шапку чиновника из управы, подавальщик, который прислуживал ему, не понял, что перед ним совсем не тот человек, который вошел в харчевню.
Цзяо Дай решил уйти, когда хозяин будет чем-то занят.
Между тем Ма Жун направился на рынок, что возле Барабанной башни. Пробравшись между лотками уличных торговцев, он направился к самой башне.
В тени под арками основания башни никого не было. В дождливые дни бродячие торговцы часто использовали пространство под арками, чтобы выставлять свои товары, но сейчас, при ясном небе, они предпочитали свежий воздух.
Ма Жун бросил взгляд за плечо. Убедившись, что никто за ним не следит, он вошел под своды башни и начал взбираться по узенькой лесенке, которая вела на второй этаж.
Это было большое помещение, с огромными окнами со всех четырех сторон. В жаркую погоду люди иногда поднимались туда в поисках прохлады, но сейчас там никого не было.
Вход на третий ярус перекрывала деревянная дверь, на которой не было замка; ее запирал только железный засов, опечатанный красной печатью управы.
Ма Жун решительно сорвал печать, открыл дверь и направился на третий этаж.
Огромный круглый барабан возвышался на платформе посреди зала. Пыль густым слоем лежала на нем. Барабан этот использовался только в тяжелые времена для объявления тревоги; было видно, что такого не случалось уже много лет подряд.
Ма Жун кивнул и снова спустился вниз. Увидев, что никого кругом нет, он вышел из башни и направился в сторону Северной улицы.
При свете дня веселый квартал выглядел еще хуже, чем ночью. На улицах было пустынно. Очевидно, все отсыпались после бурно проведенной ночи.
Ма Жун поблуждал немного по переулкам, но так и не нашел того дома, где побывал прошлым вечером.
Тогда он толкнул первую попавшуюся дверь. За ней на деревянной лежанке дремала одетая в лохмотья девушка. Ма Жун пнул лежанку. Девушка медленно потянулась. Угрюмо посмотрев на Ма Жуна, она почесала голову.
Грубым голосом Ма Жун рявкнул:
— Оролакчи!
Внезапно девушка очнулась. Она соскочила с лежанки и исчезла за ширмой в дальнем конце комнаты, затем снова появилась оттуда, волоча за руку измурзанного маленького мальчишку. Указывая рукой на Ма Жуна, она что-то стала быстро говорить мальчугану. Затем сказала что-то Ма Жуну, который с готовностью кивнул головой, хотя не понял ни слова.
Мальчик сделал Ма Жуну знак и вышел на улицу; Ма Жун двинулся следом за ним.
Когда ребенок юркнул в щель между двумя домами, Ма Жун с трудом протиснул свое широкое туловище вслед за ним. Проходя под маленьким окном в стене, он подумал, что если кто-нибудь захотел бы сейчас размозжить ему череп, он сделал бы это без особого труда.
Халат Ма Жуна зацепился за гвоздь; посмотрев на разорванную полу, сыщик только рукой махнул.
Внезапно он услышал откуда-то сверху нежный голос, который сказал:
— Юн Бао! Юн Бао!
Он поднял глаза и увидел Тулби, которая выглядывала из того самого окошечка.
— А, это ты, моя зазноба! — радостно воскликнул Ма Жун.
Он заметил, что Тулби тоже очень рада встрече. Она шептала и шептала какие-то слова, глядя большими глазами на сыщика.
Ма Жун покачал головой.
— Не знаю, что у тебя за беда, лапочка, но я очень спешу. Загляну к тебе попозже.
Он двинулся с места, но Тулби, высунув из окошечка руку, ухватила его за воротник халата и, показав в ту сторону, куда скрылся мальчик, энергично покачала головой. Затем она провела пальцем по горлу.
— Ну, что они — головорезы, так это я знаю! — с улыбкой молвил Ма Жун. — Но ты не волнуйся, я уже как-нибудь справлюсь!
Тулби потянула его ближе к окошечку и приложилась щека к щеке сыщика. От девушки слегка пахло бараньим салом, но Ма Жуну это ощущение все равно понравилось.
Нежно разжав пальцы девушки, Ма Жун пошел дальше. В конце узкого прохода его поджидал мальчишка. Он что-то взволнованно лопотал: очевидно, он испугался, что потерял Ма Жуна.
Перебравшись через мусорную кучу, они залезли на развалившуюся стену.
Мальчик показал пальцем на чистенький оштукатуренный домик, стоявший посреди покосившихся лачуг, а затем убежал.
Ма Жун понял, что это тот самый домик, который они со Звероловом посетили прошлой ночью, и постучался в дверь.
— Войди! — громко ответили изнутри.
Ма Жун отворил дверь и застыл на пороге.
Высокий рослый человек стоял напротив него, прижавшись спиной к стене; в правой руке у него лежал приготовленный для броска острый нож.
После напряженной паузы человек сказал:
— Ах, это ты, Юн Бао! Садись!
Вложив нож обратно в кожаные ножны, Оролакчи уселся на низенькую скамейку. Ма Жун последовал его примеру.
— Прошлым вечером, — начал Ма Жун, — Зверолов привел меня сюда, но…
— Заткнись! — перебил его хозяин. — Если бы я всего этого не знал, ты бы уже был мертв. Мой нож меня еще ни разу не подводил!
Ма Жун подумал про себя, что это скорее всего правда. Уйгур блестяще говорил по-китайски. Сыщик решил, что это, должно быть, вождь какого-нибудь небольшого племени, и заискивающе улыбнулся.
— Мне сказали, господин, что у тебя найдется денежная работенка для меня, — сказал Ма Жун.
— Ты предатель, — презрительно процедил хозяин, — а предатели только о деньгах и думают. Хотя ты еще можешь быть полезен. Но прежде чем дать тебе поручение, я хочу кое-что разъяснить. Твоему здоровью пойдет на пользу, если ты не будешь пытаться работать на двух хозяев. А то и пискнуть не успеешь, как получишь нож в спину.
— Разумеется, господин, — поспешно заверил Ма Жун. — В моем положении…
— Заткнись! — тоном, не признающим возражений, сказал уйгур. — Слушай внимательно, повторять я не люблю. Три племени собираются на равнине за рекой. Завтра в полночь они войдут в город. Мы могли это сделать и раньше, но не хотели проливать лишней крови. Ваше китайское начальство лениво и самоуверенно. Город этот далеко от столицы, войска сюда пошлют не скоро. К счастью для нас, караванный путь на запад больше не лежит через Ланьфан. Поэтому нарушение сообщения с западными царствами-данниками не вызовет беспокойства у столичных властей. К тому времени, когда они соберутся с силами, мы уже создадим здесь наше царство и будем готовы к борьбе. Суть в том, что мы хотим захватить город внезапно. У нас все готово, чтобы напасть на управу и убить начальника и его людей. Но нам нужны китайцы, которые помогут справиться с городской стражей у врат.