Выбрать главу

Судья Ди встал и прошел к свитку. Сыщики последовали за ним и тоже принялись вглядываться в таинственный пейзаж.

Запрятав руки в широкие рукава, судья задумчиво молвил:

— «Терема пустых мечтаний». Как, должно быть, разочаровался старый наместник, когда обнаружил, что его старший сын, унаследовав блестящий ум, не перенял благородства характера! Я уже знаю наизусть каждый мазок кисти на этой картине. Я надеялся, что посещение сельской усадьбы даст ключ, но я не могу…

Внезапно судья осекся. Наклонившись, он пробежал картину взглядом сверху вниз. Затем он выпрямился, погладил бакенбарды. Когда он обернулся к помощникам, его глаза сияли.

— Я все понял, друзья! — воскликнул он. — И эта тайна тоже будет раскрыта завтра.

Глава двадцать первая

Судья Ди закрывает дело об убийстве генерала; Цзяо Дай рассказывает о гибели шестого батальона

Когда на следующий день судья Ди открыл утреннее судебное заседание, в присутствии столпилось несколько сотен людей. Новость об аресте Да Кея разлетелась по городу, так же как и невероятные слухи об обстоятельствах поимки уйгурского вождя.

Оглядев толпу, судья Ди на какое-то время задумался: он размышлял, как ему лучше построить сегодняшнее заседание. «Да Кей, — рассуждал судья, — ловко строит козни и преуспевает в тайных заговорах. Такие любители действовать исподтишка часто сдаются без борьбы, как только все их тайны становятся известны».

Придя к этому выводу, судья составил предписание смотрителю тюрьмы касательно Да Кея. Староста Фан взял предписание и отправился с ним за арестованным.

Когда Да Кея привели, судья Ди сразу понял, что его соображения оказались верными: за ночь сын наместника стал совсем другим человеком. Маска напускной веселости слетела с него: перед судьей стоял надломленный, ко всему на свете безразличный человек.

Судья Ди спокойно молвил:

— На вчерашнем заседании мы покончили с формальностями. Советую вам начать сегодня с подробного рассказа о содеянном.

— Ваша честь, — безжизненным голосом пробормотал Да Кей, — когда человеку нечего более ждать ни в этой, ни в следующей жизни, у него нет причин лгать.

Да Кей замолчал на миг, а затем продолжил. В голосе его слышалась горечь:

— Я знаю, что отец ненавидел меня. Ну что ж, я отвечал ему взаимностью. Не буду отрицать, правда, что я его боялся. Еще при жизни отца я принял решение, что, став взрослым, превзойду его во всем. Он был наместником, я же буду самовластным правителем! Год за годом я изучал обстановку в пограничье. Я понял, что если кто-нибудь объединит под своим началом все варварские племена, то тогда не составит труда захватить целую провинцию. Сделав Ланьфан столицей, я могу основать новую династию. Ввязавшись в долгие и сложные переговоры с имперскими властями и кормя их обещаниями подчиниться трону, я буду тем временем потихоньку расширять на запад пределы моего царства, склоняя на свою сторону все новых и новых варварских князьков. По мере роста моей власти на западе, я буду вести себя все более и более независимо на востоке; ведь теперь Империя уже не решится просто так взять и напасть на меня!

Да Кей тяжело вздохнул и продолжил:

— Я был уверен, что моего дипломатического таланта и знания внутренних дел Поднебесной хватит для того, чтобы осуществить мой замысел. Но у меня отсутствовал опыт в делах военных. В лице Цзянь Моу я обрел полезного помощника. Это был человек решительный и безжалостный, но которому при этом хватало ума понять, что в политике он ничего не смыслит. Он признал мое превосходство. Я обещал Цзянь Моу, что после нашей победы назначу его главнокомандующим. В то же время я смотрел, как в столице относились к выходкам Цзяня. Все шло хорошо, казалось, что там примирились с положением дел в наших краях. Тогда я решился на следующий шаг: я вступил в сношения с вождями кочевых уйгуров. Затем прибыл этот назойливый дурак судья Бань. По несчастному стечению обстоятельств письмо, адресованное уйгурскому вождю, попало в его руки. Надо было действовать решительно. Я приказал Оролакчи, двоюродному брату хана и моему агенту, заманить Баня за реку и там убить его. Цзянь Моу испугался вмешательства трона и разгневался. Но я придумал, как скрыть это преступление, и все обошлось.

Судья хотел перебить Да Кея, но потом решил, что лучше позволить ему довести рассказ до конца. Да Кей продолжил свой рассказ тем же безразличным тоном:

— Я уже собрался действовать в открытую, но тут до хана дошли вести о крупных победах, которые имперская армия одержала над северными варварами. Хан заколебался и наконец заявил, что не станет поддерживать меня в моих планах. Тогда я начал непростые переговоры с мелкими князьками и наконец преуспел: мне удалось объединить три могущественных племени. Я обещал их вождям, что открою Речные Врата и что все ключевые посты внутри города будут заняты моими людьми. Я уже назначил день для вторжения, как тут ваша честь с подразделением регулярных войск прибыли для инспекции границы. Цзянь Моу был схвачен, люди его разбежались. Я боялся, что мои замыслы будут разоблачены и что вскоре в Ланьфан направят сильный гарнизон. Я решил действовать незамедлительно. Сегодня ночью три уйгурских племени соберутся на равнине. В полночь, когда на сторожевой башне загорится сигнальный огонь, они переправятся через реку и войдут в город через Речные Врата. Больше мне нечего сказать.

Толпа принялась оживленно обсуждать услышанное. Люди поняли, что уже на следующий день они могут очутиться под властью жестоких кочевников.

— Прошу тишины! — крикнул судья Ди. Затем он обратился к Да Кею:

— Скажи, сколько людей могут поставить под оружие эти три племени?

— Почти две тысячи обученных конных лучников и несколько сотен пехотинцев.

— Какую роль в этом плане должны были сыграть три лавочника-китайца? — спросил судья.

— Я с ними никогда не встречался, — отвечал Да Кей. — Я всегда старался оставаться в тени, насколько это было возможно. Я приказал Оролакчи заручиться помощью десятка китайцев, которые показали бы уйгурам дорогу к управе. Он сам нашел этих людей и договорился с ними.

Судья Ди сделал знак старшему писцу. Тот прочитал запись сказанного Да Кею, а Да Кей заверил бумагу приложением большого пальца.

Затем судья торжественно провозгласил:

— Да Кей, ты повинен в измене трону и государю. Высшие власти, возможно, смягчат жестокость полагающейся тебе казни из почтения к заслугам твоего покойного отца перед Империей, а также потому, что ты добровольно сознался в содеянном. Но мой долг — сообщить тебе, что за совершенные тобой преступления закон предписывает «медленную смерть», иначе говоря, — казнь, при которой от живого человека постепенно отрезают куски плоти, пока не наступит смерть. Уведите преступника!

Когда Да Кея увели, судья Ди обратился к собравшимся:

— Все заговорщики схвачены. Варвары не отважатся напасть на город сегодня ночью, когда не увидят на башне сигнального огня. Однако я все же распорядился принять необходимые меры. Позже квартальные объяснят каждому, что следует делать в случае набега. Но помните, что без помощи изменников уйгуры не смогут войти в укрепленный город, так что бояться вам нечего!

Народ разразился радостными криками. Судья постучал молоточком по скамье. Затем он заявил:

— А теперь переходим к делу Дина против У.

Он взял кисть с алой тушью и выписал предписание. Вскоре У Фэн взошел на помост в сопровождении двух стражников.

Когда У встал на колени перед судьей, Ди извлек из рукава картонную коробочку и толкнул ее к краю скамьи. Коробочка упала с глухим стуком прямо перед У, который посмотрел на нее с любопытством. Это была коробочка, извлеченная из рукава халата покойного генерала. Уголок, прогрызенный мышью, был тщательно заделан.

Судья спросил:

— Знакома ли вам эта коробочка?

У удивленно посмотрел на судью.

— Это, — сказал он, — коробочка, в которых обыкновенно продают засахаренные сливы. Я видел сотни таких коробочек на рынке возле Барабанной башни. Иногда сам покупал. Но именно эта коробочка ко мне не имеет никакого отношения. Надпись на ней свидетельствует о том, что она была кому-то подарена.