— Уж коль скоро мы вылакали столько вина вместе, — прорычал Ма Жун, — могли бы хоть парой слов намекнуть, бросая нас на той джонке.
— Пары слов не хватило бы, — сухо ответил ему Ван и, обратившись к судье Ди, сказал: — Эти двое — в деле полезны, только несколько неотесанны. Они у вас на постоянной службе?
— Разумеется, — ответил судья.
Ма Жун просиял. Толкнув Цзяо Дая в бок, он шепнул:
— Топать отмороженными ногами туда-сюда по северной границе не придется, брат!
— Я выбрал личину По Кая, — продолжил Ван, — зная, что, изобразив из себя распутного поэта и ярого буддиста, я рано или поздно выйду на тех людей, с которыми был связан мой брат. А как чудаковатый пьяница смогу бродить по городу в любое время дня и ночи, не вызывая подозрений.
— И вправду, это был хороший выбор, — сказал судья Ди. — Я немедля составлю обвинительное заключение против Хо и с отрядом армейской стражи отправлю в столицу. Поскольку убийство судьи — преступление против государства, я имею право адресовать донесение непосредственно Председателю Столичного Суда в обход окружного и провинциального начальства. Он тут же возьмет Хо под стражу. Завтра я допрошу Ку, Цао, Хой-пена и монахов, вовлеченных в заговор, и как можно скорее пошлю полное донесение об этом деле. Но дабы соблюсти законность, сударь, я вынужден задержать вас здесь, в управе, впредь до официального уведомления о том, что обвинения против вас сняты. Это даст мне возможность воспользоваться вашими советами по вопросам купли-продажи и прочим тонкостям золотого рынка, а также о возможности упрощения земельных налогов в моем уезде. Я просмотрел документы, и меня поразило, что налоговое бремя мелких землевладельцев неправомочно завышено.
— Весь к вашим услугам, — поклонился Ван. — Между прочим, как вы вычислили меня? Я полагал, что мне придется объяснять вам, кто я такой.
— Встретив вас в доме вашего брата, — ответил судья Ди, — я заподозрил, что вы убийца, который задумал под видом привидения убитого им человека беспрепятственно изъять опасные для себя бумаги покойного судьи. Столь сильно было это подозрение, что той же ночью я тайно посетил Храм Белого Облака, чтобы взглянуть на труп вашего брата. И обнаружил столь совершенное сходство с вами, какового невозможно достигнуть никакими средствами. Таким образом, я пришел к убеждению, что я действительно встретился с призраком убитого судьи.
Он взглянул на Вана и продолжил:
— И только сегодня вечером меня осенило. Это случилось во время представления бродячего театра о братьях-близнецах, из которых один отличался от другого только отсутствием указательного пальца на руке. Это заронило во мне сомнение в существовании призрака, и я подумал: если у покойного есть брат-близнец, то он без труда может изобразить из себя привидение брата, при необходимости, например, приклеив или нарисовав себе родинку на щеке. К тому же Тан сообщил мне, что единственный родственник покойного, его брат, никак не откликается на письма, посланные судом. По Кай — единственный человек, годившийся на эту роль: он прибыл сюда сразу после убийства судьи и как-то причастен к этому делу, кроме того, показания госпожи Цао и приказчика, человека весьма наблюдательного, заставили меня заподозрить, что По Кай не тот, за кого себя выдает.
Помолчав, он продолжил:
— Если бы вы, сударь, по воле случая носили фамилию не столь распространенную, как Ван, Ли или Джан, я бы вычислил вас намного раньше. Я покинул столицу как раз в то время, когда ваши предполагаемые преступления и ваше исчезновение наделали там много шуму. Как бы то ни было, но замечательные навыки По Кая в финансовых делах навели меня на мысль, что он может быть связан со Счетной Палатой, и тут меня наконец осенило: убитый судья и скрывшийся чиновник Палаты носят одну и ту же фамилию — Ван.
Судья вздохнул. Задумался на некоторое время, поглаживая бакенбарды, затем продолжил:
— Более опытный судья, вне всяких сомнений, распутал бы это дело куда скорее, но, сударь, это мое первое назначение, и я всего лишь новичок. — Выдвинув ящик стола, он достал записную книжку и вручил ее Вану. — Даже теперь я не могу понять, что значат эти записи, сделанные рукой вашего брата.