Выбрать главу

— Базиль! — негодующе воскликнула Полина. — Не говори этого даже в шутку!

— Полина, дорогая, — ласково сказал Род. — Он ведь только предполагает, что может сказать полиция.

— Я знаю, что предпринять! — Полина повернулась к Роду. — В полиции мы заявим, что мы помолвлены…

— Но я не…

— Ты это запросто можешь сделать. Стоит только захотеть.

Род отрицательно покачал головой.

— Ты же знаешь, я не хочу вмешивать тебя в эту грязную историю.

— Почему, собственно, и нет?

— Потому.

Из кусочков сахара Род выложил на столе звезду.

— Ты себе представить не можешь, какое удовольствие мы доставляем всем этим непристойным газеткам, что он» сделают с нами, со всеми тремя, если только мы сообщим им обо всем, как это было.

— Со всеми тремя?

— Ты же знаешь, ты, я, Ванда — это известное всем трио старых друзей!

— Вы забываете о Владимире, — вставил свое замечание Базиль. — Принимая его во внимание, треугольник становится четырехугольником.

— Какое это имеет значение? Даже если тебя обвинят в убийстве, я все равно заявлю, что помолвлена с тобой! Тогда они не смогут утверждать, что ты ревновал Владимира к Ванде, даже если это было на самом деле…

— Конечно, они могут сказать что угодно! — согласился Базиль. — Они могут сказать, что ты любила Рода, а он тебя нет. И они обязательно об этом скажут, если только им станет известно, что вчера была расторгнута ваша помолвка.

В глазах Полины застыли слезы.

— Тогда, Базиль, ты должен найти убийцу, как я тебя просила с самого начала. Полиция не станет выслушивать наших оправданий, но они прислушаются к твоим словам. Вчера вечером этот инспектор обращался с тобой, словно ты какой-то оловянный божок.

Базиль засмеялся.

— Это только потому, что уши у меня похожи на уши окружного прокурора.

Он посмотрел Полине прямо в глаза.

— Ты что, действительно хочешь, чтобы именно я нашел убийцу?

— Конечно, конечно!

— Ну а если в конечном счете им все же окажется Род?

Застывшие в ее глазах слезы теперь крупными каплями покатились по щекам. Она их не замечала. Род как-то неестественно принялся хохотать. На лице его выступила красно-кирпичная краска.

Полина пристально, не отрываясь, смотрела в глаза Базиля. Он, в свою очередь, на нее.

— Я отлично знаю, что Роду нечего опасаться правды. Можешь делать все, что хочешь!

«Как молода, в сущности, Полина, — подумал Базиль про себя. — Только очень молодые люди могут так искренне и глубоко верить, что истина не может причинить никакого вреда ни им лично, ни тем, кого они любят». Чтобы не поддаваться грустным мыслям, он заговорил быстро, напористо, как автомат:

— Хорошо. Я сделаю все, что смогу. — Он бросил торопливый взгляд на руки Роднея. — Что, это у вас привычка или же вы просто взволнованы в данный момент?

— Какая привычка? — переспросил Род и, перехватив взгляд Базиля, посмотрел на собственные руки. Они дрожали еще больше, чем в начале их встречи.

— Ах вот что! — Краска на его лице погустела. Он сдвинул кусочки сахара на столе в кучу и бросил их в коробку. — Извините, но когда я волнуюсь, я действительно начинаю теребить что-нибудь в руках.

— Особенно кусочки сахара, — подтвердила Полина, посмотрев на своего суженого почти с материнской снисходительностью.

— Странная привычка, — заметил Базиль и встал.

— Может, устроим небольшой перерыв и перейдем в другую комнату? Там я покажу вам кое-что любопытное.

Они прошли по коридору через холл в другую удлиненную комнату. Базиль подошел к письменному столу и вытащил из ящика текст пьесы «Федора».

— Узнаете?

Род перелистал несколько страниц.

— Это — текст Ванды.

— Вы уверены, что он не принадлежит актеру, игравшему роль Сириекса?

— Конечно. Я видел этот текст в руках Ванды на каждой репетиции. У Сеймура Хатчинса был свой, собственный, испещренный маленькими пометками красными чернилами.

— Не можете ли вы предположить, почему строчка, которую должен был произносить Сириекс, подчеркнута черным жирным карандашом в тексте пьесы?

— Нет. Вероятно, это был «ключ» к какому-то плану или какому-то замыслу, который пришел ей внезапно в голову.

— Ничего подобного, — уверенно возразила Полина. — В этом месте у нее не было никакого особого плана, никакого замысла…

— Вчера вечером Мильхау сообщил полиции, что игровое время первого акта должно занимать ровно сорок восемь минут, — продолжал Базиль. — В прошлый раз, я имею в виду вчера вечером, был ли выдержан график?

— Ну, в любом случае он мог занять на минуту больше или меньше, — признал Род. — Мильхау очень строг том, что касается расчета времени.

— Тогда не могли бы вы составить приблизительный график расчета по времени главных событий, происходящих в первом акте?

— Каких именно?

— Входы и выходы Владимира, Ванды, Леонарда и ваши собственные. Также время подхода к кровати Владимира каждого из вас. Тем самым вы значительно облегчите мне работу.

— Я попытаюсь…

Род сел за письменный стол и принялся старательно изучать текст первого акта, записывая какие-то цифры на полях. Через несколько минут он протянул Базилю листок белой бумаги, испещренный кривыми буквами и неровными цифрами.

— Это вас устроит?

Базиль взял листок и начал изучать составленный график.

Владимир входит слева, проходит в альков, закрывает за собой дверь

8.35

Поднятие занавеса

8.40

Ванда выходит слева

8.46

Леонард выходит слева и открывает дверь алькова

8.51

Леонард стоит возле Владимира

8.51 — 52

Ванда возле Владимира

8.53 — 9.00

Родней входит слева

9.01

Родней стоит возле Владимира

9.02 — 9.03

Леонард возле Владимира

9.04 — 9.05

Леонард выходит и идет налево

9.06

Родней стоит возле Владимира

9.07 — 9.24

Снова входит Ванда

9.24

Ванда стоит возле Владимира

9.25 — 9.28

Занавес

9.28

Владимир обнаружен мертвым

9.30

— Само собой разумеется, это лишь приблизительно составленная схема, — сказал Род. — Все данные основываются на моей памяти, то есть на продолжительности каждой сцены на репетициях.

— Даже если этот график и неточен до сотой доли секунды, он все же дает какое-то представление о продолжительности каждой сцены, — ответил Базиль. — Именно это мне и нужно.

— Но это ведь так просто, — вмешалась в разговор Полина. — Действующие лица в порядке их приближения к Владимиру: Леонард, Ванда, Род, Леонард, Род, Ванда… Но вряд ли полиция потребует от Мильхау составить для них подобный график. Семнадцать минут, проведенных им рядом с Владимиром, слишком красноречиво говорят обо всем.

— Ив это время я держал в руках скальпель над Владимиром, делая вид, что вытаскиваю этим инструментом засевшую в шее пулю. — Род тяжело вздохнул. — Черт бы побрал этот «абсолютный реализм»! Больше я никогда в своей жизни не возьму с собой на сцену нож!

— Мне кажется, что ты слишком мало выделил времени Ванде, — воскликнула Полина. — На протяжении всей вашей сцены с Гречем и Сириексом она медленно ходила по сцене возле алькова, стараясь сконцентрировать все внимание публики на собственной персоне. Этот ее пиратский грабеж внимания зрителей, которое должно было целиком достаться вам, представлял ей значительно больше времени, которое она провела возле алькова, почти рядом с Владимиром. Если бы она выполняла указания Мильхау, то у нее его бы не было!