– Нет, Яна. Извини, но сюрпризы еще есть…
Я резко повернулась. Но пороге стояла Катька, бледная и очень серьезная.
Катькино появление произвело эффект внезапно выстрелившей петарды.
Я лихорадочно стала вспоминать, что я несла, и пыталась понять, что именно слышала Катька. Ведь если она слышала все – и про гомосексуализм Лешки, и про то, что Маринка спит с Никитой, и про шмурдяк, и про шантаж, и, главное, про то что ее любимый муж – и есть тот самый убийца, отравивший ее родственника – если она все это слышала, это же катастрофа. Впрочем, Катька выглядела слишком уж спокойной для человека, только что получившего такую информационную бомбу.
– Катя! Ты что здесь делаешь? Ты же на похоронах должна быть? – пролепетала Томка.
– Похороны уже закончились. Все на поминках. А я уехала пораньше, сказав, что у меня голова разболелась, – сказала Катька каким-то механическим голосом.
– А Леша? Он тоже здесь? – быстро спросил Павел.
– Нет, Лешка остался. Ему еще Эльзу в аэропорт вести. А я взяла такси…
– Катя, ты только не волнуйся, – начала я, с трудом подбирая слова. – Мы сейчас все тебе объясним!
– Да я, в общем-то, все знаю, – вздохнула Катька.
– Что именно ты знаешь?
– Намного больше, чем ты думаешь, – Катька подошла к столу. – Это у вас что, коньяк? Налейте и мне тоже, пожалуйста. А где Никита?
Мы потрясенно молчали. Только Павел встал, достал еще одну рюмку и подвинул к столу табуретку. Катька устало опустилась на нее.
– Кать, ты только сейчас не пори горячку, – я с тревогой смотрела на застывшее лицо подруги. – Мы сейчас вместе сядем и что-нибудь обязательно придумаем…
– Ты о чем? – Катька посмотрела на меня странным взглядом.
– Ну, я про Лешку. У него же были наверняка причины, чтоб пойти на такое! Может быть, он не так уж и виноват… – я замолчала, осознав, что несу полнейшую чушь.
– Господи, как же я устала, – проговорила Катька, взяла рюмку и выпила ее одним глотком, даже не поморщившись.
– Погоди, Кать, я что-то не пойму, – Томка с ужасом смотрела на Катьку. – Ты знала, что твой муж убил твоего троюродного брата? И оглушил топором Воблу?
– И про то, что эта идиотка требовала с него денег за молчание, да и про то, где она спряталась, и чем они тут с Никитой занимаются, я тоже, в общем-то догадывалась, тоже мне, тайна.
– Кать, ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас говоришь? Ты знала, что твой муж отравил Андрея и молчала? Ты покрывала убийцу? – я все еще не могла поверить в происходящее.
– Да не покрывала я убийцу.
– Это как? – зависла я.
– Потому что Лешка – не убийца!
– Я понимаю, Кать, что тебе сложно в это поверить, что такое невозможно принять, но ведь факты…
– Да при чем тут факты? Я точно знаю, что Лешка не подливал яд в тот салат.
– Откуда ты можешь это знать?
– Кому как не мне это знать. Андрея отравил вовсе не Лешка! А я.
Томка, которая в этот момент как раз решила выпить коньяк, поперхнулась и закашлялась, а Маринка несколько истерично захихикала. Даже невозмутимый Павел раскрыл рот.
– Погоди, Кать. Я понимаю, что ты хочешь выгородить мужа. Но мы сейчас тут не шутим! Ты о детях подумала? Ты хочешь взять на себя его вину?
Катька молчала. И это молчание было красноречивее любых слов.
Я почувствовала, что еще чуть-чуть, и я просто взорвусь. Я подскочила и заметалась по дому.
– Нет-нет-нет! Катя, нет! Я никогда в это не поверю! Этого просто не может быть! Это же розыгрыш, да? Ты все это придумала, чтобы посмеяться? Так?
И я в надежде уставилась на дверь, словно и вправду ожидала увидеть там живого Андрея и веселого Лешку, которые с хлопушками вбегут к нам и сообщат, что шутка удалась.
– Да вы что, рехнулись всем семейством? У вас редкая и заразная форма шизофрении? Что происходит? Катя! Не молчи!
– Сядь и успокойся, – Катя прервала свое молчание и подняла на меня глаза, это были глаза глубокой старухи – столько в них было усталости, что я немедленно подчинилась и послушно уселась за стол. – Я знала, что рано или поздно все вылезет наружу. И что мне придется вам все рассказать.