– Я нашел его телефон и позвонил, когда понял, что до Томки дозвониться не получится, – продолжил Стрельцов.
– То есть, это вы, то есть, ты, Иван, звонил Павлу? Как раз когда я увидела Катькину сумочку в машине Никиты…
– Если бы ты тогда не рванула сразу выяснять все у Кати, все могло бы закончится намного менее драматично, – отозвался Павел. – Обошлось бы без драки. Иван уже почти подъехал к нам.
– Да, я сразу же бросился к вам, как только мы нашли Алексея. К счастью, мы успели.
– А если бы не успели? – у меня все поплыло перед глазами. – То сейчас бы тут, на месте этого дома были одни головешки, вперемешку с нашими останками. А Катька с Никитой болтались бы в небе над Атлантикой? Не могу в это поверить! Катька! Как она потом бы жила с этим? Как она сейчас с этим живет?
– Она в панике. Хотя, мне кажется, что больше всего она переживает из-за того, что ее разлучили с Никитой. Остальное ее мало интересует. Она так и не поверила в то, что Ерошин просто пользовался ей, чтобы ограбить Леонова. Она как помешалась на нем.
Я вздрогнула. Представить себе Катьку, помешавшуюся от любви, да еще настолько, что чуть было не прикончила нас всех, пожертвовала семьей, пошла на убийство своего мужа, я не могла. Не получалось у меня. Я беспомощно посмотрела на Томку.
– И что теперь будет? – пробормотала я, вопрос был риторическим, я задала его в никуда, но Стрельцов все же ответил.
– Ведется следствие. Я веду. Пока. Хотя, я боюсь, мне придется отказаться от дела и передать его другому следователю. По этическим соображениям, – он многозначительно взглянул на Томку. – Но вариантов тут немного. Думаю, что получат они по полной. Наворотили они порядочно. Катерине, возможно, будет поблажка, все-таки дети несовершеннолетние, да и можно было бы доказать, что Ерошин и ее обманывал, и она было просто орудием. Но она только все портит, берет все на себя с упорством осла. Даже покушение на своего мужа, хотя он выжил и точно помнит, кто именно ударил его ножом. Черт знает что такое, на самом деле. Просто леди Макбет какая-то.
– Ну пусть тогда и шмурдяк на себя возьмет, – подала голос Маринка. – Ну а чего? Ей уже все равно, ведь можно же там написать, в деле, что это Катька хотела Лешку отравить и плеснула яд в ту бутылку? Все равно ее посадят! Чего ей терять? А я в тюрьму не хочу!
Я неприязненно посмотрела на Катькину сестричку. Не похоже было, что она сильно расстроена судьбой Катьки. Главное, чтобы ее на посадили!
– Она уже взяла все на себя, – нехотя проговорил Иван, покосившись на Томку. – Хотя доказать то, что это сделала ты, Марина, не составит особого труда. Но… А, ладно, решайте сами… Тома, как скажешь, так и сделаю, что уж там. Но считаю, что это неправильно.
– Я тоже! – зло проговорила я. – Считаю, что это неправильно! Но как представлю, что будет с тетей Аней, Катькиной мамой, так выть хочется.
– Томочка, ты же так не считаешь? – Маринка переключилась на Томку. – Ты же не посадишь меня? Ну, что вам, легче станет от того, что я тоже пойду в тюрьму? И потом, я же от страха все это сделала, я ничего плохого не хотела. Я больше так не буду!
Меня замутило. Я отхлебнула уже остывший кофе, во рту стало горько и мерзко. Голова все еще была тяжелой, наверное, из-за того снотворного. Я подумала, что мне плевать, посадят Маринку или нет. Пусть Томка со своим Ванечкой решают, у них профессии подходящие, педагог и следователь, чего уж лучше. А мне все равно. Привычный мир рухнул, а как жить в новом мире, в котором моя лучшая подруга чуть не отправила на тот свет меня, Томку, своего мужа и еще нескольких человек, случайно оказавшихся тут, я пока не знала.
Оставив Томку со Стрельцовым разбираться с Маринкой и решать ее судьбу, я поднялась и вышла из дома на улицу, по дороге набросив на плечи какую-то куртку. Курить не хотелось, но я все-таки достала сигарету и глубоко затянулась, в надежде, что тошнота, пустота в желудке и горечь во рту растворятся в дыму, и мне станет хоть немного легче. Минуту я стояла в полной тишине, вдыхая и выдыхая дым, наблюдая, как он растворяется в чистом морозном воздухе, и ни о чем не думала.
– Ян, ну ты как? – из дома вышел Пашка. – Как чувствуешь себя? Тебе бы поесть надо немного, станет легче. Или выпить.
– Не хочу, – я продолжала разглядывать фигуры, образованные дымом от сигареты. – Даже думать обо всем этом не хочу!
– Понимаю, – Павел встал рядом и приобнял меня за плечи.
– Что ты понимаешь? Это же Катька! Она мне как сестра была. Мы уже черт знает сколько лет дружим. Всегда вместе. И детей мы с Томкой ее крестили, я – Темку, а Томка – Сонечку. Все праздники тут проводили, на этой даче. Я всем с ней делилась. Даже больше, чем с Томкой. Как теперь-то жить? Кому верить?