– Катя? – голос предательски задрожал. Внезапно до меня дошло, что несколько часов назад у нас тут произошло настоящее преступление, и преступник так и остался неизвестным – ни его личность, ни, что самое главное, мотивы. И вполне возможно, что кто-то действительно помешался и теперь бродит в поисках новой жертвы. А тут я в уединенном домике. Идеальная жертва – никаких свидетелей, приходи и убивай.
Дверь скрипнула, и я почувствовала, что у меня волосы зашевелились от ужаса.
– Катя? – уже без надежды на счастливый исход повторила я. Я схватила со стола бутылку с остатками шампанского, решив, что буду сопротивляться.
– Яна? – вошедший человек оказался Борюсиком. И еще ни разу я так не была рада его видеть.
– Боря, твою ж мать, что ты тут делаешь? – проговорила я с явным облегчением.
Конечно, Борюсика мне видеть совсем не хотелось, но заподозрить его в кровожадных намерениях я все-таки была не готова. Намерения Борюсика были мне прекрасно известны, и были они вовсе не кровожадными, а, скорее, непристойными.
– Я пришел к тебе, – Борюсик с опаской покосился на бутылку, которую я все еще сжимала в руке.
– На фига ты ко мне пришел? – я отставила бутылку, взяла чашку и сделала большой глоток. – Напугал-то как, черт!
– Я не хотел. Я думал, ты меня ждешь!
– Чего? – выпучилась я на ухажера. – это с какого перепуга ты решил, что я тут тебя жду? Рехнулся совсем?
– Ну, ты же специально решила ночевать в отдельном домике, и сказала это так, чтобы я услышал. Вот я и подумал, что это ты придумала, чтобы я мог к тебе прийти ночью…
Удивительно, насколько некоторые люди бывают зациклены на своей персоне. Борюсик, похоже, действительно считал, что предел моих мечтаний – это тайное свидание с ним. Именно для этого я вызвалась спать в бане. Впрочем, ничего нового. Похоже, он был уверен, что и все это убийство было затеяно с одной целью – расстроить чету Чебатюков и сорвать им праздник. Все в мире вертелось вокруг Борюсика, у других людей совсем не могло быть никаких других мотивов, не связанных с его драгоценной личностью. Убеждать его в обратном было напрасной тратой времени.
– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но меньше всего я хотела, чтобы ты сегодня приперся сюда. Где, кстати, твоя жена?
– Аллусик? Она спит уже. Она так распереживалась из-за этого кошмара. С ума сойти, оказаться замешанными в таком скандале!
– И ты уложил жену спать и сбежал ко мне? – фыркнула я. Ну а чего удивительного? Все, как обычно. Борюсик постоянно пытался бегать от своей жены ко мне. То, что я всегда его прогоняла, иногда со скандалами, никак не охлаждало его пыл. Упертости Чебатюка хватило бы на стадо ослов. Впрочем, чаще его вылазки заканчивались разборками с благоверной, которая следила за своим мужем и каждый раз пресекала его гнусные намерения. Так что, готова поспорить на что угодно, сейчас сюда еще и Вобла припрется.
– Ну, ты же сказала, что будешь тут…
– Я же не тебе сказала, Борь! – устало вздохнула я. – Господи, ну как мне тебя объяснить, что я не собираюсь возобновлять наши отношения! Мы расстались черт знает сколько лет назад, ты уже даже женился. Хватит, может, ко мне шляться?
– Но ведь у тебя сейчас никого нет? – Борюсик не желал сдаваться.
– Да с чего ты решил?
– Ну, ты же приехала одна, без пары. Значит, у тебя никого нет. Вот я и подумал…
– Боря, я тебя прошу, не надо тебе думать. Это вообще не твое. Все, вали домой, пока твоя супруга тебя не хватилась. Между нами ничего нет и быть не может.
– Ну давай хоть выпьем, за Новый год, раз уж мы тут собрались.
– Черт с тобой. Возьми там чашку, я тебе плесну шампанского, и после этого ты уйдешь к себе. Договорились?
Борюсик кивнул, взял новую чашку из шкафчика, налил себе и мне шампанского и торжественно поднял кружку.
– С Новым годом тебя!
– Угу, тебя тоже, – пробурчала я и поднесла свою чашку ко рту.
И тут раздался крик.
Даже нет. Это был не крик. Это был вопль, визг, леденящий душу и не оставляющий никаких сомнений, что тот, кто кричал увидел что-то ужасное. Женский голос взорвал тишину на участке, перешел в ультразвук, резко оборвался, и через пару-тройку секунд, показавшихся мне вечностью, снова зазвучал с еще большим надрывом.
– Что это? – Борюсик побледнел и выпучил глаза.
– Я не знаю, – почему-то я перешла на шепот. – Кажется, кого-то убивают…
– Кого? – Борюсик тоже понизил тон.
– О, господи! – внезапно мне показалось, что в этом истеричном визге, в котором на первый взгляд не было ничего человеческого, я узнала Катькин голос. – Это Катька!
Я бросилась к двери, на ходу натягивая на себя куртку и ботинки.