– Ну а как я еще тебе могу доказать, что я не из этих…
– Ничего себе, нашел способ! По морде бы тебе съездить, чтоб не зарывался, – я с трудом восстанавливала дыхание и с ужасом чувствовала, что краснею.
– Ну, извини, – Павел странно смотрел на меня. Мне даже показалось, что он сейчас снова приблизится, и, честно говоря, это не очень-то меня напугало.
– А что ты так бурно отреагировал? – сказала я, чтобы не держать паузу. – Когда я тебя подозревала в убийстве, ты совсем не так активно протестовал!
– Да потому что, Яна, ну как ты понять не можешь? Одно дело игры в Шерлок Холмса с его дедуктивным методом. И совсем другое, когда женщина, которая тебе нравится, обвиняет тебя в том, что ты не совсем мужик!
– Женщина, которая тебе нравится? – пораженно повторила я. – Я тебе нравлюсь? Только этого не хватало!
Я напустила на себя гордый и неприступный вид, хотя, положа руку на сердце, это его признание было мне, скорее, приятно. Да и поцелуй не оставил меня совсем уж равнодушной.
– Да как тебе вообще эта мысль пришла? Насчет моей голубизны? – продолжил негодовать Павел. – Где я дал повод вообще даже подумать в эту сторону? Разве что… Яна, это потому, что я хорошо знал Володю? Ты поэтому так решила?
– Володю? – переспросила я, вообще перестав что-либо понимать. – Какого Володю?
– Ну, Лешкиного зама. Я ведь сказал, что больше общался с ним, чем с Лешкой. Но это же не причина, чтобы заподозрить меня в связи с ним.
– О, господи… Точно! Володька! – в голове замелькали обрывки воспоминаний, складывающиеся в определенную картину. – Я-то думала, что голубой Андрей. А ведь, точно же, Володька. Худощавый брюнет! Как я сразу не подумала?
– А что, почему кто-то должен непременно быть голубым? И причем здесь то, что Володя был брюнетом? – Павел теперь тоже потерялся.
– Потом расскажу, сейчас не время! Кажется, наши вернулись!
С улицы, действительно, послышался шум мотора паркующегося автомобиля.
– Все то, о чем мы говорили – строго между нами. Ни слова! – быстро сказала я Павлу.
– Да о чем ни слова? Я вообще ничего не понял. Ну ладно, буду молчать. Или ты про наш поцелуй?
– Про него молчи в первую очередь! – распорядилась я. – Еще не хватало, чтоб Катька стала радоваться, что ее план нас свести начал работать!
– Ее план нас свести? Ты о чем? – Павел, совсем перестал понимать что-либо.
– Эй, Яна! Павел! У вас все в порядке? Как вы тут? – в дом зашла Катька, и я кинулась навстречу подруге, на всякий случай грозно зыркнув на Павла, призывая его к молчанию. Он проводил меня совершенно непонимающим взглядом.
То ли из-за нестандартности нашей ситуации, то ли из-за того, что накануне я замечательно выспалась, а, может, из-за выпитой вечером чашки крепкого кофе, режим у меня сбился окончательно и бесповоротно. Заснуть мне никак не удавалось.
Первый час я гоняла в телефоне какую-то тупую игрушку, потом честно попыталась заснуть, провалялась пялясь на потолок больше часа, включила телевизор, в надежде, что под его бормотание Морфей все-таки настигнет меня, но неожиданно увлеклась каким-то криминальным фильмом, и не успокоилась, пока не досмотрела его до конца. В фильме, кстати, убийцу я вычислила почти сразу, даже непонятно, чего там персонажи тупили столько времени. Окрыленная успехом я тут же попыталась вычислить нашего убийцу, но тут схема дала сбой. Одно дело – незнакомые мне герои фильма на экране, и совсем другое – твои друзья или хорошие знакомые. Почему-то никого не получалось представить в роли преступника. Даже Борюсика с Воблой, к которым никаких теплых чувств я не питаю, даже Маришку. Она, конечно, испорченная стерва, но не убийца. С какой-то натяжкой еще можно было увидеть злодея в Никите, но он вышел из числа подозреваемых, приняв отравленный шмурдяк. Оставалось выбирать между тремя лучшими друзьями и Павлом. Удивительно, но я поймала себя на мысли, что совершенно не хочу подозревать Павла. Все-таки он неплохой мужик, хоть и слишком правильный. Да и целуется ничего так.
Воспоминания о поцелуе почему-то меня разозлили и окончательно взбодрили. Я даже решила покурить, для чего поднялась с постели, включила свет и подошла к окну.
И тут же застыла с так и не зажженной сигаретой. На крыльце кто-то явно ходил, хотя все окна в доме были темными, не считая переливающихся гирлянд, которыми Катька щедро украсила свой дом к Новому году.
Из-за расстояния и темноты я никак не могла разглядеть того, кто был на крыльце. Пока я тупила, фигура спустилась со ступенек и скрылась в направлении калитки.
Все мои инстинкты кричали, чтобы я еще раз проверила засов и ни в коем случае не выходила из запертой бани, где я находилась в безопасности. Вот никогда не понимала героинь фильмов ужасов. Тех, которые погибают на первых же минутах, отважно спускаясь в подозрительный подвал или залезая на заброшенный чердак. Чего они туда прутся, что они там хотят увидеть? Но теперь я вдруг поняла, что сейчас мне придется уподобится этим жертвам легкомыслия и любопытства, потому что я не смогу просто так взять и лечь в кровать, убедив себя, что ничего такого не происходит.