Она вновь нахмурилась.
— Если вы считаете, что я способна держать в голове подобные глупости, то мы можем сразу же прекратить разговор. И я все больше убеждаюсь, что путного импресарио из вас не получится. Когда я пришла на работу, я думала о чем-то совершенно другом… Я обдумывала фасоны своих будущих туалетов… Да мало ли важных проблем у красивой молодой девушки?! Ну, как в таком состоянии я могла заметить, что творится кругом?
Я должен был проявить терпение.
— Хорошо, начнем с другого конца. Вы, наверное, помните, как пришел Воллен, как он поговорил с Фиклером, прошел в кабинку Тины, поговорил там с ней, а когда Тина оттуда вышла, Фиклер послал к нему Филиппа. Так все было? Эго вы помните?
Жанет кивнула.
— Вроде бы да.
— Если только «вроде бы», мы далеко не уйдем. Припомните-ка обстановку, которая сложилась, после того, как Филипп вернулся, поговорив с Волленом. Где вы находились в тот момент?
— Не заметила…
— Я не говорю, что вы что-то заметили. Просто вернитесь мысленно назад… Вот Филипп выходит из-за перегородки после беседы с Волленом. Не слышали ли вы, что он тогда сказал? Может быть, вы сами ему что-то сказали?
— Сомневаюсь я, чтобы Филипп был тем самым Иксом, — заявила она — Он женат, у него дети. Скорее всего, думаю, это Джимми Кирк… Когда я сюда впервые пришла, он стал меня обхаживать. И потом — он пьет. Спросите Эда! Да к тому же задирает нос, считает, что он выше нас всех… Парикмахер — а с таким самомнением!
Она была явно довольна собой!
— Точно! Джимми и есть Икс, потому что, как думается, он на самом деле не хотел меня убивать. Я попытаюсь припомнить, что он мне говорил… Имеет значение, когда именно состоялся наш с ним разговор?
Я был сыт по горло ее болтовней. Лежачего, как известно, не бьют, особенно женщину. Только поэтому наше свидание обошлось без насилия.
— Никакого, — ответил я. — Но мне пришла в голову одна мысль. Пойду-ка я проверю: вдруг что-нибудь вытяну из Джимми? А тем временем пришлю к вам репортеров, скорее всего из «Газетт», пусть они положат начало знакомству.
Я встал.
— Еще раз напоминаю: придерживайтесь во всем фактов. Увидимся позднее.
— Но, мистер Гудвин, хотелось бы…
Я поспешил выйти. Мне потребовалось всего три шага, чтобы выскочить из кабинки. По проходу я разве что не бежал, боясь, как бы она меня не вернула, и быстро выскочил за перегородку. Только там я остановился. Почти сразу же ко мне присоединились Кремер и Пэрли. Выражение их физиономий было таково, что не приходилось интересоваться, слышали ли они наш разговор.
— Если вы ее расстреляете, — сказал я, — отправьте ее мозг в кунсткамеру. Впрочем, я не уверен, что такой у нее имеется!
— Великий боже! — единственное, что сумел выдавить из себя Пэрли.
Кремер буркнул:
— Не сделала ли она это сама?
— Вряд ли. Такая шишка может получиться только в результате сильного удара, да и на бутылке вы не обнаружили ее отпечатков… А подумать об опечатках пальцев, по-моему, она просто не в состоянии.
Мне необходимо выйти на воздух, отдышаться. Остальное вы проделаете и без меня. Советую вам понаблюдать за ней — выберите какого-нибудь представительного мужчину на роль репортера из «Газетт»
— Пошлите за Виатти, — распорядился тут же Кремер.
— Правильно. У него получится, — согласился я. — А я поеду домой. Не возражаете?
— Возражаю. Она может снова потребовать к себе своего импресарио.
— Ну нет, я бы на вашем месте положил конец ее глупостям. Не исключено, что она и вправду станет болтать, что ее ударил сержант Стеббинс. Заткнуть рот такой курице очень трудно… А я хочу успеть домой к ужину. У нас сегодня свиная вырезка.
— Мы бы все хотели попасть домой к ужину, — с кислой миной признался Кремер. Тон его остался прежним, когда он обратился к Пэрли: — Ну, что ты теперь скажешь? Тебе по-прежнему нужна только чета Вардас?
— Их я больше всего хочу схватить, — с непонятным упрямством ответил Стеббинс. — Несмотря на то, что эту Шталь стукнули, когда их тут не было. Но, по всей вероятности, нам нужно несколько расширить круг расследования. Пожалуй, стоит покончить с допросами здесь и отвезти их всех в управление. Я вовсе не готов биться об заклад, что у этой девицы в голове все в порядке. Как раз наоборот — у нее явно не все дома. И потом, вдруг она даст волю рукам? Известно, что три месяца назад она вытолкнула из машины в канаву солидного мужчину, а сама уехала. Правда, он к ней приставал, но все же такая бурная реакция… Я все еще хочу убедиться, что она сама не могла стукнуть себя этой бутылкой по голове и что это не она всадила ножницы в Воллена… Коли ей в голову пришла бы такая мысль, она ее осуществила бы не задумываясь.
Если же она проделала этот фокус с бутылкой исключительно ради того, чтобы привлечь к себе особое внимание репортеров, тогда Вардасы остаются для меня по-прежнему объектом номер один. Но существует еще и третья возможность: Жанет мог стукнуть один из здешних работников, чтобы она не выболтала что-то его уличающее.
Кремер кисло произнес:
— В этом плане вы вообще ничего не предпринимали.
— Пожалуй, это слишком сильно сказано, инспектор! Действительно, все усилия были сосредоточены на поимке Вардасов, но ведь мы отсюда не ушли. Мы продолжаем расследование!.. Когда обнаружили эту Шталь, казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. А она потребовала вызвать Гудвина. Ей, видите ли, нужен импресарио!
Но даже так, я не сказал бы, что мы безынициативны. Многое уже установлено. Эд Грабофф играет на скачках, он задолжал 900 долларов букмекеру, так что теперь вынужден продать свою машину. Филипп Торакко в сорок пятом году свихнулся и целый год провел в психиатрической лечебнице. Джоэла Фиклера видели в общественных местах с молоденькой красоткой. И хотя все это само по себе…
Кремер повернулся ко мне, нетерпеливо махнув рукой:
— Фиклер занимается махинациями?
Я покачал головой.
— К сожалению, ничего не знаю. Я всего лишь клиент…
— Если так, то мы это выясним!
Пэрли был взвинчен, сейчас он был готов горы своротить, лишь бы доказать, что он не сидит, сложа руки.
— У Джимми Кирка слишком дорогие привычки для простого парикмахера, а Том Йеркис несколько лет назад привлекался за нанесение телесных оскорблений: избил парня, который уехал куда-то с его внучкой на уик-энд, да и вообще он странно вспыльчив. Так что нельзя сказать, что мы даже не начали. Мне совершенно ясно, что их придется забрать в управление и там хорошенько допросить, особенно в отношении вчерашнего вечера. Но я все еще хочу найти Вардасов!
— Алиби у всех проверили? — спросил Кремер.
— Да.
— Проверьте еще раз, и построже. Принимайтесь за работу. Займите столько людей, сколько нам потребуется. И проверьте у каждого не только алиби, но и прошлое. Я не меньше вас хочу встретиться с четой Вардас, но если девица Шталь не сама себя хлопнула бутылкой, тогда мне нужен тот, кто это сделал. Вызовите как можно скорее Виатти. Пусть он сначала потолкует с ней, потом уж забирайте ее отсюда.
— Виатти сегодня не дежурит, инспектор.
— Ну так пусть его разыщут и привезут!
— Слушаюсь.
Пэрли подошел к телефону в кассе. Я же предпочел позвонить из автомата, находящегося в гардеробной. Мне ответил Фриц. Я попросил его дать звонок в оранжерею, потому что до шести оставалось несколько минут.
— Ты где? — недовольным голосом спросил Вулф. Он всегда злился, когда и его отрывал от орхидей.
— В парикмахерской.
Надо сказать, что и в моем голосе не было нежности.
— Жанет сидела в своей кабинке, ее ударили бутылкой по голове, но черепа не проломили. Все, что полагается, сделано, однако полиция по-прежнему на нуле. Ее состояние — не более критическое, чем до удара. Она настояла на свидании со мной, и у нас состоялась длительная беседа, номинально без свидетелей. Не могу сказать, что я чего-то добился. Зато она попросила стать меня ее импресарио, так что я вас предупреждаю: запросто могу уйти… Помимо этого, результатов никаких. Жанет — просто прелесть; хотелось бы мне послушать, как вы с ней будете разговаривать… Я бы предпочел сидеть дома, но меня просят поболтаться тут еще. А пока напомните Фрицу, чтобы он увеличил наши заказы булочнику и мяснику.