— Господин президент, я исхожу из того, что, во-первых, все документы, находившиеся сегодня до двух часов дня в личном сейфе президента, принадлежат его семье и, во-вторых, что госпожа Кеннеди сама определит порядок похорон.
— Вы правы, — бросил Джонсон и зашагал большими шагами мимо розария, приемной, где обычно работала секретарь Кеннеди Эвелин Линкольн, зала заседаний кабинета. Пройдя все западное крыло Белого дома, он вышел на Уэст Икзекыотйв-авеню и направился в свой кабинет вице-президента на верхнем этаже здания канцелярии президента. Там его ожидала секретарь Хуанита Робертс, и он сразу приступил к работе. Через пятнадцать минут сюда прибыл Тед Клифтон и заявил Биллу Мойерсу, что, по его мнению, Джонсону следует перейти в Овальный кабинет Кеннеди в Белом доме. Мойерс передал это Джонсону, но тот категорически отверг это предложение, заявив:
— Это было бы бестактностью с моей стороны.
Джонсон протянул было руку к телефону, но вспомнил, что маленькая книжка со всеми нужными ему номерами осталась у Мари Фемер. Он спросил Хуаниту:
— А где Мари?
Мари потерялась. Более того, основная группа сопровождающих его лиц вообще распалась где-то на пути с вертолетной площадки в Белый дом. Его помощники растерялись, попав в это колоссальное здание. Риди вначале вошел в зал для дипломатических приемов, повернул несколько раз в неправильном направлении и в конце Концов вынужден был обратиться за помощью к дежурному полицейскому. У Джека Валенти и Клифа Картера не было пропусков для входа в Белый дом, и они старательно избегали встреч с охраной Белого дома. Стремглав промчавшись но устланному красным ковром коридору подвального этажа, они наконец случайно натолкнулись на выход и с облегчением увидели перед собой здание канцелярии президента.
Макнамара и Болл покинули Джонсона еще в западном крыле Белого дома. Он сказал им, что пригласил ведущих деятелей конгресса к себе сразу же после их возвращения с аэродрома. Поэтому Макнамара и Болл, свернули направо и прошли в зал заседаний кабинета. Расположившись в креслах, они проговорили целых двадцать минут. Впервые они вдвоем обсуждали период правления Кеннеди. Выяснилось, что с момента прихода Кеннеди в Белый дом они в общем-то мыслили в одном направлении. Оба они сходились на том, что победа на выборах в 1960 году, выигранная незначительным большинством голосов, омрачила первый период правления Кеннеди, вынудив его употребить все силы своего правительства на сплочение страны. И тот и другой возлагали большие надежды на выборы 1964 года. Они верили, что на этих выборах Кеннеди победит значительным большинством голосов. А если бы оппозиционная республиканская партия решила выставить кандидатуру Голдуотера, то победа была бы одержана беспрецедентным перевесом над противником. И после этого, по их глубокому убеждению, сила предвидения Кеннеди принесла бы Америке четыре самых кипучих года коренных преобразований во всей американской истории.
Они расстались, когда уже весь аппарат Джонсона собрался на втором этаже канцелярии президента. В ожидании прихода своих сотрудников Джонсон поручил Дженкинсу и Рирдону — помощнику Кеннеди по кабинету министров — созвать на следующий день заседание кабинета. Килдафу передали, что президент недоволен тем, как была организована встреча на аэродроме Эндрюс. Риди заметил, что Джонсон совсем не упоминал о Далласе. Лишь однажды он пробормотал: — Сегодня Руф вел себя поистине геройски. Он швырнул меня на пол автомашины и прикрыл сверху своим телом.
Но и это было сказано как бы между прочим. Все помыслы Джонсона были обращены в будущее.
— Никаких пауз, — решительно сказал он. — Правительство должно продолжать свою работу. — И добавил: — Мы все пережили тяжелое потрясение, но мы обязаны по-прежнему идти вперед.
Наконец пришла запыхавшаяся Мари и начались бесконечные телефонные звонки. До ее прихода роль секретаря выполнял Билл Мойерс.
В 19.05 президент Джонсон переговорил по телефону с Гарри Трумэном. В 19.10 он позвонил в Нью-Йорк Эйзенхауэру и предложил послать за ним самолет. Эйзенхауэр ответил, что у него есть свой самолет и он может незамедлительно вылететь в Вашингтон. Однако, посоветовавшись, они решили, что в этом нет особой необходимости и условились о встрече в Белом доме на следующий день. В 19.20 Джонсон выразил соболезнование Сардженту Шриверу. Шривер все еще не разгибаясь трудился за письменным столом Ральфа Дангэна. Закончив этот разговор, президент сел за стол. Он должен был подготовить два личных письма. Впервые в жизни он писал письма на бланке Белого дома. В 19.25 он позвонил Эдгару Гуверу. Гувер был у себя дома. Его бывший сосед поручил ФБР подготовить полный отчет об убийстве. Выслушав президента, Гувер позвонил в Бюро и приказал своему помощнику по особо важным делам и тридцати агентам немедленно отправиться в Даллас.