— И все же я думаю, что Джонсон достаточно проницателен, чтобы также понять обстановку, а это может заставить его проводить наступательную либеральную политику.
Таково было суждение, высказанное в первый день тридцать шестого президента на его посту, еще до того, как он сумел сделать шаг в каком-либо направлении. Его автором был деятель демократической партии, всерьез обдумывавший вопрос о том, не следует ли, невзирая на его заслуги, провалить кандидатуру Джонсона, даже если бы это означало поражение всей партии на выборах.
И все же вряд ли кто-нибудь мог более точно предугадать будущее направление внутриполитической программы Джонсона.
Наступивший день озарил все ярким светом. В утренней дымке опавшие листья дуба образовали причудливый узор на зеленой лужайке, где со времен Эйзенхауэра сохранились лунки для гольфа.
Под самыми окнами спальни бывшей первой леди взъерошенный бельчонок с урчанием разглядывал свои лапки. Жаклин Кеннеди не видела его. Она лежала без сознания. Пожалуй, только так можно было назвать ее состояние. Это ne был сон. Вероятно, во всем Белом доме не нашлось бы человека, менее способного сомкнуть веки, чем сама хозяйка этого дома.
Врач Джон Уолш должен был прибегнуть к самым крайним мерам, ибо дальше так но могло продолжаться. У нее не хватило бы сил. Поэтому врачу оставался только один выход: одурманить ее впрыскиванием сильнодействующего наркотика.
Покинув Восточный зал, Жаклин с трудом поднялась в вестибюль на втором этаже и буквально рухнула на руки плачущей горничной. Они обнялись. Жаклин вошла в свои личные покои и только здесь наконец сняла залитую кровью одежду. Брызги крови уже засохли и потемнели. Но даже сейчас горничная пришла в ужас от обилия кровяных пятен. Хотя она слушала радио и смотрела телевизионные программы, это зрелище ее потрясло.
Еще в морском госпитале Бетесде Уолш сделал укол своей главной пациентке. Однако лекарство не оказало на Жаклин действия. Доктор снова с мрачной решимостью наполнил шприц. На сей раз он собирался применить самое мощное средство из имевшегося у него арсенала медикаментов.
Впервые после пробуждения в номере на восьмом этаже отеля «Техас» города Форт-Уорт, когда через окно до нее донесся голос супруга, стоявшего внизу; на автомобильной стоянке, Жаклин Кеннеди потеряла сознание.
Глава восьмая
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НОВОГО ПРЕЗИДЕНТА
Было восемь часов утра. В западном крыле Белого дома в кабинете Пьера Сэлинджера зазвонил телефон. Оператор сказал:
— С вами хочет говорить президент.
Сэлинджер был поражен: «Я очень мало спал и еще не мог представить себе никого другого в роли президента».
Джонсон стал говорить тихо и осторожно. Он понимает, объяснял новый президент, личные чувства, связывавшие Пьера с Джоном Кеннеди, но он хотел бы, чтобы Пьер остался на своем посту помощника президента по связи с прессой. Затем он подчеркнул:
— Вы мне нужны больше, чем были нужны ему. Первая задача, вставшая перед Джонсоном, после того как он возвратился из своего особняка «Элмз», состояла в том, чтобы найти себе рабочее место. Как президент, он имел право занять Овальный кабинет. можно, конечно, утверждать, что это было его прямым долгом и что всякий иной образ действий подорвал бы в критический момент уверенность в правительстве. И некоторые деятели ставили вопрос именно так. Но народ был охвачен горем, и присутствие в Белом доме нового президента могло быть неверно истолковано и даже воспринято отрицательно. Сделать выбор было нелегко, и тут Джонсон проявил необычную для него нерешительность. Первым его желанием было пойти в западное крыло Белого дома.
Эвелин Линкольн занималась упаковкой вещей и материалов. Макджордж Банди распорядился отвести ей прежний кабинет генерала Тэйлора в канцелярии президента. Она знала, что Роберт Кеннеди хотел, чтобы из западного крыла забрали все вещи, принадлежавшие его брату, но она не считала это срочным делом и даже попросила фотографа Белого дома капитана Сесила Стафтона сделать несколько снимков заново отделанных комнат, пока там еще оставались вещи бывшего президента. Внезапно появившийся Линдон Джонсон попросил ее пройти в Овальный кабинет.
— Да, сэр, — сказала Эвелин и послушно двинулась за ним.
Президент Джонсон сел на один из двух стоявших друг против друга диванов. Эвелин сделала шаг к креслу-качалке, потом резко остановилась и опустилась на противоположный диван. Как она вспоминала впоследствии, Джонсон сказал: