Еще до появления Рут брак Освальда превратился в жестокий фарс. В Минске Ли думал, что нашел красивую женщину и убежденную коммунистку, которая навеки останется его «Мариненкой», его покорной любимой. Но только красота ее оказалась настоящей — во всем остальном она разочаровала его. Ли ожидал, что Марина будет презирать тот мир, который презрел его, и отвергнет буржуазные критерии капиталистического общества, которых он все равно не мог бы себе позволить, так как они были ему не по карману. Вместо этого Марина стала чем-то вроде пародии на буржуазную домохозяйку: она постоянно требовала от него новых вещей и денег на кино, насмехалась над ним за то, что он не способен был выдержать конкуренции на капиталистическом рынке труда, и издевалась над ним, потому что, как она говорила о нем в присутствии других, он «не мужчина».
Сначала он раздраженно бросал ей: «Заткнись!» Затем, верный своей натуре, нанес ей в буквальном смысле слова ответный удар. Вскоре после возвращения в Америку мать его, прежде чем исчезнуть из их поля зрения, заметила как-то, что лицо ее очаровательной невестки испорчено подбитым глазом. Для Маргариты Освальд стало ясно, как она позднее выразилась, что «у них не все благополучно». Было бы, однако, неправильно изображать мужа животным, а жену невинной жертвой. Все было куда сложнее. Весной 1963 года, когда Рут часто видела Освальдов, она заметила, что они всегда «спорили и нападали друг на друга и оба не знали, как избежать этого». Марина была более сильным противником: она знала слабости Ли, и ей было легче поставить его на колени. В конце концов капитулировал именно Ли. Он давал ей запирать себя в виде наказания в ванне, падал там в темноте на колени и горько рыдал, когда его начинали мучить кошмары.
Как только Рут и Освальды познакомились ближе, Марина стала провоцировать Ли. Явно льстя в его присутствии Рут, она унижала его, заявляя, что Рут знает русский язык лучше. Утверждение это не было пустяком и свидетельствовало о безошибочности ее хищных инстинктов. Ли и так мало чем мог гордиться. Умение метко стрелять могло бы убедить жену в его мужественности, но возможностей продемонстрировать это умение в городской части Техаса было мало (Ли уже пытался это сделать 10 апреля 1963 года. Когда между двумя женщинами стала возникать дружба, он хотел произвести впечатление на Марину, застрелив генерал-майора Эдвина А. Уокера из новой винтовки, заказанной по почте. Но как только он нажал курок, генерал шевельнулся, и Ли сделал промах). Насмехаясь над его плохим знанием русского языка, Марина вступила на опасный путь, и Рут понимала это, видя ее игру. Рут сознавала, что владеет русским языком хуже, чем Ли.
Через две недели после покушения на жизнь генерала Ли уехал из Техаса, чтобы поискать работу в Новом Орлеане, и Марина переехала к Рут. Ее пребывание в доме Рут оказалось кратковременным и окончилось в мае, когда Освальды вновь сошлись. Рут повезла Марину и ее ребенка в Луизиану, хотя ей не хотелось ехать и она считала поездку нецелесообразной. Почти сразу там вновь вспыхнули ссоры, и Рут, чувствуя себя, как она вспоминала позднее, «весьма неудобно», уехала.
В конце сентября, получив письмо Марины, Рут снова отправилась в Луизиану, чтобы привезти Марину, ее маленькую дочь Джун и полную машину различного имущества Освальда обратно в Техас. Последний настоящий домашний очаг Ли Освальда развалился. На его долю в жизни никогда не доставалось многого — теперь у него не осталось ничего. Для него это был критический момент, и Рут заметила, что, целуя на прощание жену и дочь, он «выглядел очень мрачно». Через два дня он попытался бежать на Кубу, а когда из этого ничего не вышло, вернулся 4 октября в Техас к Марине и Рут. Но ни одной из них он не был нужен. Отношения, которые установились к этому времени между Рут и Мариной, были лучше, чем этого мог когда-либо Добиться Ли. Рут была лучше как товарищ, имела больше денег, успешнее вела хозяйство.