Сегодня они нуждались в воодушевлении. Кеннеди и его свите предстояло сегодня быть крайне мобильными. В номере 835 Кед О’Доннел, которого президент должен был, по всей вероятности, вызвать первым, бреясь, пробежал глазами сегодняшний маршрут. Предстоял еще один бег с препятствиями: две речи здесь; прыжок в Даллас; длинная поездка в Торговый центр; еще одна речь; полет на военно-воздушную базу в Бергстром под Остином, где капитан команды «Длиннорогих» из Техасского университета должен был вручить президенту футбольный мяч с автографами; поездка в машинах через город; несколько приемов; прощальная речь на банкете по сбору средств в Остине; еще один, последний, кортеж и полет на вертолете на ранчо Линдона Б. Джонсона. Этого было достаточно, чтобы вызвать беспокойство любого ответственного за поездку помощника, но О’Доннел не испил еще своей горькой чаши до дна. Перед ним стояла теперь самая неприятная для всех политиков проблема — неблагоприятная погода.
Не все техасцы были столь закаленными, как рабочие, (собравшееся внизу в сквере. Если небеса действительно разверзнутся, то сегодняшние толпы растают, сведя на нет визит президента. Кроме того, он, Кен, мог быть вынужден принять в любой момент решение о том, как быть с президентским «линкольном» в Далласе в случае дождя. Требовалось время, чтобы натянуть на открытую машину неуклюжий верх из пластика. Это было бы абсолютно необходимо во время грозы. Ну а если небо прояснится? В закрытой машине Кеннеди оказался бы почти невидимым для ожидавших его толп. О’Доннел искоса взглянул на моросящий серый дождь. Дождь выводил из себя, и не известно было, когда он кончится.
Другим осложнением была Жаклин. Если бы президент был один, он спокойно, пожав плечами, вынес бы бурю на своем пути. Однако его вчерашняя озабоченность свидетельствовала о том, что он будет категорически против того, чтобы его жена мокла под дождем. Так как Жаклин не принадлежала ни к техническому персоналу президента, ни к числу политиков, она была необычным членом команды, новым винтиком в машине, и все старались к ней приноровиться. Было очевидно, что она этого заслуживает. Сан-Антонио и Хьюстон убедили всех, что она станет в предстоящей предвыборной кампании огромной притягательной силой.
Супруги Коннэли говорили о ней, глядя с высоты шестого этажа вниз, на кишевший народом сквер. Нелли утверждала, что сначала Жаклин казалась чопорной. Джон заметил, что к вечеру она повеселела. Оба сошлись на том, что она приносит с собой праздничную атмосферу.
Люди из окружения президента были по-прежнему поглощены мыслями о «Большом Д.». Неподалеку от холла Джонсонов Тайгер Тиг говорил с коллегами из номера 1302 по телефону, выясняя обстановку: он опасался за Даллас. Рой Келлерман позвонил агенту Лоусону на аэродром Лав Филд и спросил его:
— Как там наши дела в Далласе? Все в порядке?
— Да, конечно, — заверил его Лоусон, — программа хорошая.
Имея в виду Даллас, Руфус Янгблад спросил у другого агента:
— Нет ли Чего нового из отдела проверки охраны? Отдел секретной службы по проверке охраны, который по требованию Лоусона 8 ноября произвел в течение десяти минут проверку города, где. менее месяца назад было совершено нападение на представителя США в ООН Эдлая Стивенсона, не мог сообщить ничего нового. Агент, однако, молча передал Янгбладу номер далласской «Морнинг ньюс», вышедший в пятницу утром и раскрытый на странице 14.
Вся страница была занята объявлением, зловеще обведенным, как сообщение о смерти, черной рамкой. Под сардоническим заголовком «Добро пожаловать в Даллас, г-н Кеннеди!» члены организации, называвшей себя «Американским следственным комитетом» (среди которых, как выяснилось позже, наиболее видными деятелями были местный координатор Общества Джона Бэрча и Нельсон Банкер Хант, сын миллиардера Г. Л. Ханта), задавали президенту двенадцать риторических вопросов. На него возлагалась ответственность за то, что «тысячи кубинцев» были брошены в тюрьмы, испытывали голод и подвергались преследованиям. Президент обвинялся в продаже продовольствия коммунистическим солдатам, убивающим американцев во Вьетнаме. Прозрачно намекалось на то, что он заключил тайное соглашение с Коммунистической партией США. Задавался, между прочим, такой вопрос: