Дрю потребовалась вся сила воли, чтобы не поступить именно так.
Уже после того, как еда была поделена, а разговоры у костра утихли, Дрю вернулась в палатку и обнаружила там Боевого Меча. Его огромная фигура занимала большую часть пространства, и не могло быть и речи о том, чтобы они не соприкоснулись, когда она ляжет. Эта мысль вызвала у нее нежелательное возбуждение. Талемир весело улыбнулся.
Черт бы его побрал. Она протиснулась внутрь и легла на спину рядом с ним, прижав к себе клинок из наарвийской стали.
В голубоватом свете краем глаза она заметила, как он отхлебнул что-то из фляги.
— Я бы и сама не отказалась, — услышала она свои слова.
— Это не алкоголь, — сказал он ей. Когда он с гримасой проглотил жидкость, по мышцам его шеи пробежала паутина белых линий, а затем исчезла.
— Нет? Что же это тогда? Какой-то особый эликсир Боевого Меча?
Он заколебался.
— Нет... Он должен помочь мне.
— Что ты имеешь в виду?
Он спрятал флягу в палатке.
— Один из алхимиков в Тезмарре пытается помочь мне, создавая тоник. Это партия номер четыре.
— И что? Помогает?
Талемир лег рядом с ней, его плечо коснулось ее.
— Пока рано говорить.
В тусклом свете палатки он снимал с нее одежду, слой за слоем, его руки скользили по ее коже, разжигая огонь потребности. Его рот был пышным, теплым и жадным, язык исследовал ее, зубы прикусывали нижнюю губу, а потом он лизнул ее от утихающей боли.
Боевой Меч возвышался над ней, его тело излучало тепло и желание, ее ноги раздвинулись вокруг него, и она обхватила его нижнюю половину между бедер, заметив выпуклость его члена, напрягшегося в штанах.
У Дрю пересохло во рту, дыхание стало прерывистым, когда он отбросил бретельку, обнажив ее набухшую грудь, соски которой затвердели и жаждали его прикосновений. Талемир жадно смотрел на нее, словно запоминая каждый изгиб, каждый дюйм ее кожи, прежде чем снова поцеловать ее, грубо и жестоко, почти до синяков. Он провел губами по ее шее и взял в рот сосок.
Она застонала, не заботясь о том, кто ее слышит. Ее кровь пылала, и ей отчаянно хотелось почувствовать его внутри себя, ее тело выгибалось под ним, жаждая большего. В ответ он прижал к ней свой твердый член и вошел в нее, вызвав тихий крик.
Ее охватило безумие, и она схватила его за ремень, притянула к себе и стала возиться с пряжкой. Она больше не могла ждать. Когда он одарил ее темной, восхитительной улыбкой, его руки переместились к брюкам, и пуговицы расстегнулись под ловкими пальцами.
Дрю сидела прямо, задыхаясь, прижав руку к груди, кровь бурлила в ее жилах. Розово-золотистые оттенки рассвета пробивались сквозь полотно, и яростный румянец залил ее щеки, когда она осознала, что произошло, — желание все еще пульсировало между ней.
— Хороший сон? — Талемир выглянул из палатки, и на его губах заиграла улыбка. Его взгляд скользнул по ее соскам, видневшимся под ночной рубашкой, и раздвинутым ногам.
Смутившись, Дрю схватила одеяло и накрылась им, пытаясь отдышаться.
— Не лезь мне в голову, Боевой Меч, — процедила она сквозь стиснутые зубы.
6. ТАЛЕМИР
Сначала Талемир подумал, что ей снится кошмар. Она тихонько вскрикивала во сне, извиваясь на своей подстилке. Но когда он пошел ее будить, то заметил, как ритмично вздымается и опускается ее грудь, как выгибается спина и раздвигаются ноги, как ее рука двигается на юг...
Тогда он понял, что она не так уж плохо проводит время.
Как бы ни разгорался в его жилах огонь желания, он никогда не любил шпионить за женщинами без разрешения, и поэтому вышел из палатки, стараясь думать о чем угодно, только не об этом упругом теле и греховных изгибах, и о том, как они могут выглядеть под ним обнаженными.
Однако это было нелегко. Он уже сбился со счета, сколько раз ходил по периметру лагеря, и не мог вспомнить, что говорили ему дежурившие на посту рейнджеры. Все, о чем он мог думать, — это о ней, о том, что или кто именно ей снился.
Он ждал подходящего, по его мнению, момента, все время избегая настойчивого взгляда ее проклятого ястреба. Наконец он вернулся в палатку с двумя чашками горячего чая.
Когда он поднял заслонку, Дрю сидела прямо, широко раскрыв глаза и с восхитительным румянцем на щеках. Он не мог сдержаться.
— Хороший сон?
Прижав одеяло к груди, она смущенно отвела взгляд.
— Не лезь мне в голову, Боевой Меч.
Он сдержался, чтобы не сделать еще одно замечание. Вместо этого он протянул ей чашку с паром.
— Держи.
Все еще взволнованная, она посмотрела на него.
— Что это?
— Чай...
Она недоверчиво сморщила лоб.
— Это просто чай, обещаю.
— Теперь ты приносишь мне чай?
Он закатил глаза.
— Если тебя это беспокоит, я больше не буду этого делать.
Она, казалось, раздумывала над этим, прежде чем наконец неохотно взяла у него чашку и зажала ее между ладонями. По-видимому, она все еще была смущена и не смотрела на него.
— Кстати, я не был у тебя в голове, — тихо добавил он.
— Я не верю в это ни на секунду.
— Значит, тебе снился я... — Он не мог не усмехнуться.
Ее взгляд метнулся к нему, встревоженный.
— Я этого не говорила.
— Ты много чего сказала.
Она поднесла руку ко рту.
— Я не...
— Не словами, — поддразнил он. — И не волнуйся... Я, конечно, не возражаю против того, чтобы ты мечтала обо мне. Это предпочтительнее, чем если бы ты пыталась убить меня во сне.
Дрю, казалось, взяла себя в руки.
— Я просто жду, когда ты приступишь к делу. — От этого движения ее рубашка слегка сползла, обнажив тонкую татуировку, которую он заметил еще до того, как вышел из палатки. Темно-синими чернилами была выведена серия простых цветов, которые, подхватываемые ветерком, тянулись по ее лопатке. Она поспешила скрыть ее.