Словно почувствовав его взгляд, она подняла глаза с места, где беседовала с отцом и Уайлдером. Ее взгляд встретился с его взглядом, и она кивнула.
Они были готовы.
Талемир сглотнул комок в горле. Пришло время и ему внести свою лепту.
Он поднял руку в сторону Гуса, ожидавшего у незажженного костра. Юноша отсалютовал ему, а затем прикоснулся факелом к хворосту, и огонь запылал с новой силой. Мгновение спустя запылал еще один костер, и еще, и еще, породив цепочку сигнальных огней по всему побережью, вплоть до скалы у логова.
Затем Талемир позволил тьме воцариться.
Его когти разжались, крылья вспыхнули, Талемир наклонил голову к кроваво-красному небу и открыл себя силе оникса. Из его когтей, из груди полились нити магии. Он вызвал ее из глубин своего проклятого сердца и послал вширь, на запад, туда, где ждали рейфы.
Через мгновение он почувствовал, как потустороннее внимание притягивается к нему, и понял, что это сработало.
Они приближались.
— Приготовьтесь, наарвийцы, — позвал он, и его голос эхом разнесся по равнине.
Дрю и Уайлдер встали на свои места рядом с Талемиром.
Вокруг него по-прежнему клубилась тьма, но он повернулся лицом к войскам — людям Наарвы, которых Тезмарр подвел раньше, и к тем, кого он был полон решимости не подвести снова.
— Я знаю, что я не тот, кого бы вы выбрали для сражения на своей стороне, — воззвал он к ним, проецируя свои слова на дальние пределы их строя. — Я знаю, что вы слишком долго жили в тенях рейфов, что вы доблестно и неустанно сражались с тьмой. Я не могу обещать вам побед, но могу поклясться, что мы встретим тьму с тьмой, что мои тени — ваш щит, и я обрушу их на врага с тем же гневом, который вы чувствуете в своих жилах, ибо я тоже его чувствую.
Наступило молчание, колебания, а затем сталь зазвенела, выходя из ножен.
Сердце Талемира сжалось, когда Дрю обнажила свой меч и подняла его над головой.
— Сегодня, — воззвала она, — мы как один восстанем против тьмы. Сегодня мы загоним этих чудовищ обратно в гнойную дыру, из которой они появились. Кто со мной?
По полю цветов разнеслось громовое ликование.
Народ Наарвы объединился раз и навсегда, когда тьма заволокла небо.
31. ДРЮ
Рейфы пришли первыми.
— Уайлдер! Лучники! — крикнула Дрю, не отрывая взгляда от надвигающегося роя, ее сердце бешено колотилось.
— Натягивайте тетиву! — скомандовал Уайлдер. — Тяните. Стреляй!
В воздух взметнулся залп стрел, обработанных эссенцией орхидей, и толпа монстров ринулась на них.
По полю разнеслись пронзительные крики, и с неба посыпались кожистые твари, которые с воплями падали на землю, соприкасаясь с цветами. Стрелы кромсали их крылья, пронзали их жилистую плоть, обрушивая их вниз.
— Стоп! — снова закричал Уайлдер.
Дрю вскочила на ноги, ее пылающий клинок уже замахнулся. Она переходила от одного павшего рейфа к другому, следуя примеру Талемира, который быстро вырезал их черные сердца. Уайлдер передал командование лучниками другим, а сам занялся тем же, пока рой множился на горизонте, и холод, вместе с отвратительным запахом паленых волос, проникал к ним.
Ленты теней пронзали их строй, разбрасывая войска, и крики агонии пронзали воздух.
— Перестроить ряды! — прорычала Дрю в безумие. — Перестроить чертовы ряды!
Те, кто был в состоянии, перегруппировались, обращаясь к ней за дальнейшими указаниями.
Отбросив мимолетную мысль о том, что это работа Адриенны, Дрю расправила плечи и взмахнула мечом.
— Держать строй! — рявкнула она. — Держать!
Сверху стрелы и рейфы все еще перекрывали свет, и новая волна нападения теней обрушилась на них.
— В атаку! — крикнула Дрю.
Вокруг нее наарвийцы сражались изо всех сил, делая все возможное, чтобы вывести монстров из строя: стрелы, копья, мечи — все они вонзались в отвлеченных и ослабевших тварей.
Дрю бешено анализировала хаос, в котором, словно гнездо злобных гадюк, свирепствовала сила.
— Тал, справа от тебя! — крикнула она, испытывая страх перед разразившейся битвой.
Могучий Боевой Меч без колебаний отразил удар, и рейф закричал, отсекая руку от тела, а другим клинком пригвоздил его к земле. Дрю рванулась вперед и без раздумий распотрошила монстра, пробив ему грудь и вырвав сердце из полости. Она задыхалась, не ожидая, что тяжелая текучая масса вызовет у нее рвотный рефлекс.
Захлебываясь желчью, она продолжала сражаться, кровь ревела в ушах, пока она пробиралась сквозь толпу. Эта битва не походила ни на одну из тех, в которых она участвовала прежде; она была более напряженной и хаотичной, чем те, что происходили раньше. Дрю размахивала клинком почти в маневрах, рассекая врага с неистовой яростью. Каждое вонзание в плоть было посвящено ее матери, каждый выпад меча — братьям. Она потеряла себя в песне войны, в ритме мести.
Штурм превратился в сплошное движение, вокруг них кружились тени, над полем разносились крики людей, некоторые кричали от боли. Раздался лязг стали и металлический треск ловушек, зажавших монстров в своих шипастых челюстях. Железный запах крови смешивался с запахом жженых волос, обжигая ноздри Дрю, когда она снова и снова крутила клинком.
Рейфы и наарвийцы сеяли хаос, и от перенапряженного разбора битвы она задыхалась, поминутно ища выход из столпотворения. Насилие и кровавая бойня были сокрушительны и давили со всех сторон.
Но она не поддалась панике. Адриенна учила ее не этому. Остановись, подумай, оцени.
Несмотря на зловоние, Дрю глубоко вздохнула и продолжила движение. Она сражалась, опираясь лишь на мышечную память, выискивая в небе жнецов. И она, и Талемир предполагали, что короли рейфов будут ждать, пока их силы не ослабнут, чтобы напасть, но они не ожидали, что это продлится так долго...