Дженни перевела взгляд на того, у которого были глаза крокодила. Она собралась с силами, прежде чем обратиться к нему:
– Вы говорите, раз я освободила душу дедушки, у вас есть права на меня?
– По закону ты наша, – ответил высокий Сумеречный человек. – Мы можем забрать тебя, – Он неожиданно взглянул на Джулиана. – Закон нельзя изменить.
– Я знаю, что закон нельзя изменить, – сказал тот ровным голосом.
– Она обманула нас десять лет назад, но сейчас она принадлежит нам, – раздался мелодичный голос, от которого у всех побежали мурашки.
А потом все произошло очень быстро. Темная пелена окружила Дженни, отделив ее от Тома и Ди. Она услышала, как закричал Том. Пелена касалась ее тела, как холодные руки. Ледяной ветер свистел в ушах. Ее тащили прочь, так же, как тащили в чулан дедушку много лет назад.
15
Затем раздался нечеловеческий крик, потому что если бы это кричал человек, Дженни подумала бы, что это Том. Это даже были не совсем слова, а скорее энергетическая волна. И энергия эта была явно отрицательной.
Пелена рассеялась. Дженни могла видеть. Она стояла, тяжело дыша, радом с одним из входов в помещение. Том и Ди трясли головами, вытирали руками лица, как будто хотели избавиться от чего-то. Они тоже тяжело дышали. Все, казалось, были на грани истерики. Но крик исходил от Джулиана.
Он стоял в центре помещения. Отчаянная надежда зародилась у Дженни: может, он что-нибудь сделает. Но в следующее мгновение эта надежда рассыпалась в прах.
– Ты знаешь закон, – мягко повторил высокий Сумеречный человек.
И Джулиан опустил глаза.
«Они играют с нами, – догадалась Дженни, – И с Джулианом тоже. Им нравится смотреть, как кто-то страдает. Они остановились не потому, что он закричал, а потому, что хотели насладиться этим подольше».
Еще один Сумеречный человек заговорил. У него была красновато-коричневая кожа с пятнами, напоминающими ожоги, белок одного глаза заплыл кровью.
– Ничто не может помешать нам забрать ее – если только кто-то не захочет пойти вместо нее.
Сердце Дженни стукнуло несколько раз, прежде чем она осознала это. Она больше ни о чем не думала. Потом она вспомнила! Они сказали дедушке то же самое. Жизнь за жизнь. Кто-то должен пойти вместо нее. И это сделал ее дедушка, а сейчас Дженни освободила его и расторгла сделку, вернув все к началу.
Потом она услышала голос, спокойный и беззаботный. Это был голос человека.
– Я пойду. – Том сделал шаг вперед.
Он произнес это так, как будто предлагал сходить за пиццей для бейсбольной команды. Он выглядел почти легкомысленным, и на его лице не было ни капли страха.
Какое-то мгновение, ни о чем не думая, Дженни просто гордилась им. Горячо, страстно гордилась, что семнадцатилетний юноша, который месяц назад еще даже не слышал о Сумеречных людях, мог вот так смело стоять перед ними.
«Вот как я хочу умереть, – подумала Дженни, и странное душевное спокойствие охватило ее. – Я хочу сделать это как следует, если это должно произойти. Надеюсь, у меня хватит смелости».
Нельзя отдавать им Тома. Она никогда не допустит этого.
Прежде чем она успела это сказать, раздался короткий дикий смешок. Ди с блестящими, как у ягуара, глазами стояла рядом с Томом, вскинув голову. Она была красива, как ночная богиня или какая-нибудь богиня войны, готовая защитить, свой народ. Она ухмылялась, и эта варварская ухмылка так контрастировала с тонкими чертами ее лица! Такую ухмылку Дженни не видела с тех пор, как Ди обидела Одри.
– Нет, – сказала она Тому. – Ты не пойдешь. Пойду я. – Она часто дышала и смеялась, – казалось, она полна энергии. – Ты нужен Дженни, тупица. Она никогда тебя не отпустит. Пойду я.
– Не вмешивайся, Ди, – мягко возразил Том.
Его глаза были странно спокойны, даже мечтательны, но в голосе слышалось что-то пугающее.
В любой другой момент Дженни подумала бы, что Ди отступит.
Сейчас она просто смеялась. Она была похожа на обычную Ди – безрассудную, храбрую, безусловно, преданную, – но она словно выросла – и в прямом, и в переносном смысле.
– Это мое решение, – сказала она, – Я знаю, на что иду.
Потом раздались другие голоса. Дженни слушала их, не веря своим ушам.
– Она моя кузина, – выступил вперед Зак. Его подбородок заострился, в серых глазах таились глубокий ясный свет и внутренняя сила. Он сделал шаг вперед и встал справа от Ди, – Я ее родственник, и если кто и должен идти, так это я.
Одри и Майкл торопливо перешептывались, потом тоже шагнули вперед. Золото-каштановые волосы Одри рассыпались по плечам, в своей теперешней одежде она выглядела невинной жертвой. Ее кожа была бледна, как цветы камелии, а голос тверд и ясен.