«Так оно и было, — решил Ален. — Он, разумеется, был взбешён, однако после его возвращения из Лондона мы встретились, когда на него напали и я бросился ему на помощь. Как-никак, без меня сейчас он вряд ли был бы в живых, и поэтому сделал вид, будто ничего не знает и не стал со мной ссориться. Ситуация крайне неприятная…»
Ален тяжело вздохнул и уныло побрёл в библиотеку взять что-нибудь полистать на ночь, ему казалось, что сегодня он не заснёт. На обратном пути ему встретился Генри, тот затащил его к себе и с полчаса болтал о всякой ерунде. Мысли Алена были заняты предстоящим объяснением с Этвудом, и он воспринимал Генри как назойливо жужжащую муху. Отделавшись от него при первой же возможности, Ален вернулся к себе. Здесь его ждал сюрприз: в комнате кто-то побывал.
Глава X
Ален осмотрел всё внимательно — сомнений нет, кто-то рылся в его вещах. Его охватила тревога. Что это значит? Кого и почему заинтересовала его персона? Он отсутствовал почти час, этого времени хватит, чтобы обыскать всю комнату, но что здесь искали? Ален в смятении присел на подоконник. Взгляд его упал на стол: определённо книга об архитектуре, которую дал ему Этвуд, и папка с материалами, относящимися к строительству замка, прежде лежали иначе. Он соскочил с подоконника и раскрыл папку. Чёрт возьми! Кто-то разворачивал нарисованный им план дома со штриховой линией вдоль стен, обозначающий тайный ход. Если неизвестный просмотрел и другие документы из папки, где содержится упоминание об этом ходе, то несомненно догадался о смысле штриховой линии, тем более, что в углу листа Ален условно изобразил часовню, где этот ход заканчивался, и довёл штриховую линию до неё. Однако план, так же как и содержимое папки, не давал никаких указаний относительно того, как в этот ход попасть — для человека, производившего здесь обыск, ход остаётся недоступным. «Если только это не Филип, — подумал Ален, хотя думать так очень не хотелось. — Допустим, Этвуд догадался, как он использует потайной ход, и искал здесь подтверждение своей догадки. Вчера Этвуд узнал, что он ездил в Лондон, а сейчас убедился в том, что он подслушивает чужие разговоры».
«Положение хуже некуда! — подумал Ален. — Почему он не спросил меня напрямик, откуда я узнал про Анну Райен? Я бы сказал правду. А если это не Филип?..»
Ложась спать, Ален поймал себя на том, что соседство потайного хода вызывает у него неприятное ощущение собственной беззащитности, будто он лежит в доме, полном опасностей, с открытой дверью. Повертевшись с боку на бок, он оделся и вышел на улицу. Хотя все окна заселённых комнат были открыты настежь (ночь выдалась очень жаркая и душная), оттуда не доносилось ни звука, все уже спали.
«Один я здесь шатаюсь, — подумал он и тут сообразил, что боковая дверь, через которую он вышел, была незаперта, а в одиннадцать прислуга закрывала все двери. — Получается, кто-то вышел из дома раньше меня. Интересно посмотреть, кто это. Одно из двух: либо Кэт вышла на свидание с Ником, либо Хильда — с доктором Ратли. Если я устрою здесь засаду и буду следить за дверью, то наверняка выясню это… А ещё лучше найти их и послушать, о чём они говорят. Однако как их найти в такой темноте?»
Тишину прорезал крик ночной птицы, невдалеке послышалось хлопанье крыльев. Ален решил пройти немного в ту сторону, а если там никого нет, вернуться и ждать у входа; крадучись он двинулся вперёд.
— …или контрабанду, — донёсся из-за кустов орешника мужской голос. Ален застыл на месте. — Прячут где-то в доме. Тайный ход… — Дальше Ален не понял, говорили слишком быстро и тихо, его знания английского было недостаточно, чтобы воспринять столь быструю и неотчётливую речь, он разбирал лишь отдельные слова и куски фраз. — …нечего бояться… тайник… скомпрометирует. Мало времени… другой план… вне подозрений, всё будет выглядеть естественно… шантажировать… надо найти… попробую…
— Хорошо, — свистящим шёпотом ответила женщина.
Они старались говорить тихо, и как Ален ни напрягал свой слух, определить, кому принадлежат эти голоса, ему не удалось. Голоса смолкли, шорох веток показал, что они уходят. Как быть? Броситься вдогонку? Но он безоружен и, если дойдёт до стычки, шансы на их стороне. Он быстро пошёл обратно тем же путём, каким пришёл сюда, рассчитывая первым достичь двери и посмотреть, кто войдёт в дом. Напрасно прождав четверть часа, он убедился, что его опередили, и хотел открыть дверь, но обнаружил, что она заперта. Как попасть внутрь? Если поднять шум, то кто-нибудь, конечно, впустит его, но при этом те, кого он здесь выслеживал, могут заподозрить, что были в парке не одни и что их подслушивали. Ален обошёл вокруг дома, но на первом этаже все окна были закрыты, тогда он набрал горсть камешков и стал бросать их в окно Этвуда. Единственным звуком были удары камешков о стекло. «Если Филип уже спит, так его не разбудишь», — подумал приунывший Ален и вдруг почувствовал, что в спину ему упёрлось дуло револьвера. В следующую секунду револьвер отодвинулся, и над ухом раздался сердитый голос Этвуда:
— Это вы! Что за идиотская шутка?! Зачем вы бросали мне камешки?
— Извините. Я думал, что вы ещё не спите, и хотел попросить вас впустить меня в дом. Пока я гулял, дверь закрыли.
Этвуд тихо рассмеялся:
— А я чёрт знает что подумал, даже вышел через кухню, чтобы незаметно было. Рассчитывал застать противника врасплох.
— И застали. Я совсем не слышал, как вы подошли.
— Идёмте, раз вы уже нагулялись, — сказал Этвуд, пряча револьвер в карман. — Вы ведь любитель дальних прогулок. — В его тоне прозвучала ирония, и Ален в этот момент готов был поклясться, что тот знает о его поездке в Лондон.
— Ложитесь спать, уже первый час, — сказал Этвуд, когда они вошли в дом. — Спокойной ночи.
Он повернулся и направился к себе. Ален хотел было окликнуть его, чтобы рассказать о только что слышанном разговоре, но тот уже ушёл. Придя к себе, Ален лёг в постель, но теперь ему и подавно было не до сна. Если в ходе был тайник, где что-то спрятано, то спрятать это там мог лишь сам Этвуд. Может быть, содержимое тайника и есть подлинная причина покушений на него? Тогда его скрытность получает объяснение. Но если там находится нечто очень ценное, зачем он показал ему ход? Или тайник так замаскирован, что непосвящённому невозможно его обнаружить? А кто те двое, чей разговор он сейчас подслушал? И что подразумевалось под «другим планом»? Новое покушение на Этвуда или что-то, связанное с тайником?
На следующий день Ален сказал, что ночью плохо спал и потому сейчас ляжет, сам намереваясь тем временем тщательно заново обследовать тайный ход. Решился он на это после долгих колебаний: если тайник принадлежит хозяину дома (другой вариант был весьма сомнителен), эти поиски по отношению к нему являются актом чёрной неблагодарности, однако, с другой стороны, всё касающееся тайника настолько неопределённо, а опасность, угрожающая в первую очередь самому Этвуду, так велика, что он счёл себя вправе отправиться на поиски того, что, возможно, является стержнем странных событий. Взяв фонарь, Ален двинулся в путь. Когда он уходил из столовой, там обсуждалось, стоит ли идти на реку или не стоит ввиду того, что погода вроде бы портится, и потому он не знал, где сейчас находятся остальные: то ли всё-таки пошли гулять, то ли разошлись по своим комнатам; следовало соблюдать осторожность, чтобы странные звуки не привлекли их внимание. Больше часа Ален обследовал стены и пол, но ничего не обнаружил. Правда, если здесь был какой-нибудь скрытый механизм, замаскированный так же хитро, как вход сюда из его комнаты, то для непосвящённого шансов обнаружить его было очень мало. Он тщательно обследовал все подозрительные выступы и щели, но — тщетно. Ален уже порядком устал и подумал, что изучить таким образом ход по всей длине не удастся, даже если он будет ползать здесь все ночи напролёт. Он присел на корточки и опёрся спиной о стену — не самое удобное положение для отдыха, однако сидеть на каменных плитах было слишком холодно. Фонарик он пока погасил и положил рядом, от длительного напряжённого рассматривания при слабом освещении всяких выступов и щелей у него заболели глаза. Отдохнув, Ален протянул руку за фонарём, но его на месте не оказалось. Пошарил вокруг — безрезультатно. Шёпотом чертыхнувшись, он начал ползать вокруг, ощупью пытаясь обнаружить куда-то откатившийся фонарь. Под левой ногой раздался хруст стекла — фонарь был найден, но, увы, пришёл в негодность. Это раздосадовало Алена, однако он считал, что достаточно хорошо помнит план, чтобы выбраться отсюда даже в темноте. Он находился вблизи того места, где ход разветвлялся на три и средний вёл в часовню, идти туда было дольше, зато проще, и он решил выбираться через часовню. Касаясь правой рукой стены, Ален двинулся вперёд. Когда стена пошла круто вбок, он понял, что достиг разветвления и находится в круглом помещении с четырьмя ходами, по одному из которых он пришёл сюда, а три другие расположены напротив. Дальше очень просто: надо миновать один ход и пойти по следующему. Пройдя мимо первого хода, Ален нащупал стену второго и лицом ощутил слабое, едва заметное движение воздуха — верный признак того, что он не ошибся и этот ход ведёт наружу. И вдруг его пронзило острое ощущение опасности: слева от него кто-то был. Ален отпрянул в сторону, и в этот момент рядом раздался грохот выстрела. Ален бросился бежать, в три прыжка достиг первого поворота (всего их до часовни было три), чудом не расшибся в кромешной тьме, затем домчался до второго, ударился выставленной вперёд рукой о стену, но боли впопыхах не почувствовал и понёсся дальше. Третий поворот он уже увидел, на последнем, прямом участке кромешная тьма сменилась сумраком, позволявшим различать стены. Выбравшись наружу, он добежал до леса и бросился на землю под прикрытие густого кустарника. Отдышавшись, осторожно выглянул из своего убежища: никого. Ален сел и задумался. Сейчас, при ярком свете, всё происшедшее казалось чем-то нереальным.