— Ты должен вернуть меня обратно, — говорю я, поднимаясь. — Ты не можешь позволить ей умереть. — Мой голос дрожит.
Виктор снова пересаживается к столу и начинает перебирать содержимое своей спортивной сумки. Мне не хочется знать, что он делает и как он планирует отсюда выбираться. Я больше думаю о Лидии и о том, что видела в том видео; эта картина навсегда выжжена в моем разуме. Часть меня хочет обвинить во всем этом Виктора, просто потому что он тот, кто он есть и потому что он мог бы быть человечнее достаточно долго, чтобы помочь мне забрать ее оттуда. Но я продолжаю винить себя, потому что на самом деле ни разу не попросила Виктора помочь мне ее освободить. Он отказался помочь мне, так что я знала, что он не вернулся бы туда за ней.
Во всем виновата я. Я могла бы сделать все по-другому, по-другому спланировать свой побег. Могла заставить Лидию вылезти в окно со мной той ночью.
Кажется, что есть много вещей, которые я могла иметь и должна была сделать. Я никогда не представляла себя немой девочкой из фильма ужасов, бегущей по страшному дому или через темные леса, путающейся в собственных ногах и спотыкающейся. Я предполагаю, что мы - все те, кто качает головами от глупости других, пока сами не получаем травмирующий опыт.
Ранним утром солнечный свет потихоньку начинает заливать комнату. Единственное движение, которое я сделала за всю прошлую ночь - перевернулась на другой бок так, чтобы держать Виктора в поле зрения. Я не боюсь его. Больше не боюсь. Но, тем не менее, я не могла не знать, где он был.
Моя спина болит, а лицо зудит из-за отпечатка потрепанного ковра, оставшегося на коже.
Виктор сидит на стуле возле стола с обувью в руках, как будто он спокойно ждал наступления дня.
Я поднимаю свое болящее тело с пола и заставляю себя встать.
— Мне не важно, что ты сделаешь со мной, — говорю я. — Просто верни меня к Хавьеру, пожалуйста. У меня мало времени.
Лицо Виктора выражает любопытство.
— Ты не вернешься в лагерь.
Я ошеломленно моргаю от его слов.
— Что? Нет... — Я протестующе трясу головой. — Нет, ты должен вернуть меня! Ты смотрел видео! Они убьют ее!
Он встает со стула и расправляет рукава своей белой рубашки, которая сейчас аккуратно заправлена в брюки и застегнута вокруг его сильных запястий.
— План изменился, — спокойно говорит он.
Я практически бросаюсь к нему, останавливаясь всего в дюйме от его тела, мои глаза расширенные, дикие и неверящие.
— Нет, Виктор! — Он отступает.— Я должна вернуться! Ты не понимаешь?! Мы… я должна помочь ей! Я хочу, чтобы Изель умерла! Я хочу, чтобы Хавьер умер за то, что он сделал!
— Он умрет, — говорит Виктор.
Он отворачивается и застегивает "молнию" на спортивной сумке.
Я преодолеваю последние несколько дюймов пространства между нами и толкаю его обеими руками.
— Я возвращаюсь с тобой или без тебя! — Он хватает меня за запястья и крепко их сжимает. — Пожалуйста... — Слова исчезают с каждой унцией отчаяния во мне.
Он внимательно рассматривает мое лицо, так близко, что я могу ощутить его теплое дыхание.
— Просто будь терпеливой, — говорит он, ошеломляя и вводя меня в ступор.
Он отпускает мои запястья, когда чувствует, как я начинаю отходить назад, подальше от него.
— Терпеливой? — Я не могу поверить, что он мне это сказал.— Нет времени быть терпеливой! Как ты можешь говорить такое?
Он наклоняется, запускает руки под матрас ближайшей к окну кровати и убирает его в сторону, открывая пустое пространство под ним, окруженное деревянной рамкой, которая держит кровать. Он берет спортивную сумку, прячет ее и чемодан внутри, после чего возвращает на место матрас.
— Я жду слова, — говорит он.
— Слова от кого?
Раздраженный моими вопросами, он вздыхает.
— От Хавьера.
— Почему?
Я не знаю, что сказать и во что верить. Все, что я знаю, - мой разум не в силах понять происходящее.
Виктор идет к двери и оглядывается на меня.
— Идем, — говорит он, кивком указывая мне следовать за ним.
— Что, ты не собираешься связывать мне руки и тащить по коридору за запястье? Что если я убегу?
— Не убежишь.
— Ты так не думаешь? — противлюсь я.
Он встряхивает головой.
— Нет, ты не сбежишь, потому что только я знаю дорогу обратно к Хавьеру.
Я просто стою на месте.
Виктор кладет руку на серебристую ручку и открывает дверь.
— Ты идешь или остаешься здесь?
Я безучастно смотрю на него через комнату.
Может быть, он поможет мне потом. Может быть, после того, как увидит, что Изель и Хавьер сделают с Лидией, Виктор вспомнит ощущение угрызений совести, если он вообще знает чувства, на них похожие.