Винс покидает нас с Виктором, чтобы представить Люсинду другим гостям. Я прислушиваюсь к его разговорам. Он говорит всем тоже, что и нам. И всех представляет как «гостей мистера Гамбурга». Мне становится любопытно, как Виктор собирается остаться с хозяином дома наедине, когда здесь столько народу, к тому же присутствуют и пары соперников.
Виктор кладет свою руку на мою талию, и мы медленно прохаживаемся по комнате, притворяясь, что наш разговор идет о картинах и статуях. Он указывает то на одно, то на другое, комментирует то детали, то цвет, то эмоции, которые они олицетворяют. Всё это бессмысленно, не интересно и, как по мне, не заслуживает внимания, но я продолжаю ему подыгрывать. Вскоре я понимаю, что он использовал это время, чтобы пересечь комнату, не показавшись при этом потерянным. При этом мы не казались той парой, что отчаянно нуждаемся в компании, чтобы чувствовать себя уютно в этом доме.
— Мне нужно найти уборную, — говорит Виктор, ставя бокал шампанского на стол у входа в коридор. — Ничего, если побудешь одна?
— Конечно, — отвечаю я с долей раздражения. — Мне не сложно остаться одной.
Он целует меня в губы и уходит по коридору. Я наблюдаю за ним, пока он не сворачивает за угол в конце. Понятно, что ему нужна совсем не уборная, и когда он долго не возвращается, а я до сих пор стою здесь одна, то начинаю нервничать. Надеюсь, я не выгляжу нуждающейся в обществе.
Я в любом случае не избавлюсь от внимания окружающих.
— Я Муриэль Коста, — представляется женщина, делая шаг ко мне с ещё одной женщиной и молодым парнем. — Не видела Вас здесь раньше.
— Изабель Сейфрид, — представляюсь я в ответ и делаю медленный глоток шампанского, давая понять, что это максимум моего внимания, который она получит. — Полагаю так, ведь меня никогда не было здесь.
Она ухмыляется, поднося бокал к губам, окрашенным в розовый цвет. У неё угольно черные волосы, каскадом ниспадающие по ее плечам и заканчивающиеся ниже ее сливообразной груди, прекрасно подчеркнутой при помощи глубокого декольте ее серого платья. Женщина позади нее бросает взгляд на свою знакомую, вероятно, интересуясь, собирается ли она оставить мое поведение без внимания. Я тоже усмехаюсь и обращаю своё внимание на молодого человека, который вряд ли может быть намного старше меня.
Я дарю ему милую, соблазнительную улыбку, дабы досадить Муриэль, и он ловит её. Но когда она замечает это, он тупит взгляд.
— Откуда это? — спрашивает она меня.
—Откуда что?
Она и другая женщина переглядываются с легкой полуулыбкой, очевидно, обмениваясь мнением обо мне.
— Ваши деньги, — отвечает Муриэль, как будто я должна знать жаргон.
Она отпивает шампанское.
— Вы богаты, хотя и необязательно, чтобы каждый знал, откуда взялось состояние.
Мое лицо темнеет, на нем расплывается уверенная улыбка.
— Такие вопросы задают только те, кто чувствует угрозу, — говорю я и окидываю двух ее спутников взглядом, демонстративно показывая им, что ситуацию здесь контролирую я. Для меня становится понятным, что они потерянные собаки, что ухлестывают за Муриэль Коста, и их преданность зависит лишь от того, кто предложит им лучшие объедки. Она подвержена влиянию.
Виктор возникает вновь из коридора.
Лицо Муриэль начинает сиять, когда она видит его. Она немедленно представляется, предлагая свою руку для традиционного поцелуя, который, по-моему, не имеет ничего общего с обычаем, ведь всё это маленькое представление связано лишь с состязанием между нами. Виктор отвечает на жест Муриэль и задерживает свой взгляд на её темных глазах, когда выпрямляется из поклона к ее руке, в котором он задерживается немного дольше, чем мне хотелось бы. Но Муриэль довольна и оглядывается на меня, тем самым давая понять, насколько она удовлетворена таким раскладом событий.
Они сами представляются друг другу и заново начинают тот самый бессмысленный разговор из любезностей. Но вместе того, чтобы показать хоть толику ревности, что, несомненно, безмерно обрадует Муриэль, я отхожу от них с важной миной и нахожу себе группу мужчин для общения. Я не уверена, что Виктор одобряет этот поступок с моей стороны, но не оборачиваюсь, чтобы проверить. Если я так поступлю, то моя ревность вылезет наружу. А Изабель Сэйфрид нелегко заставить ревновать. Она вообще никогда и никого не ревнует.