Выбрать главу

Но сначала Хавьер умрет.

И я не боюсь смерти.

Открываю дверь грузовика и вижу Николаса, ожидающего меня. Я настолько потерялась в своих мыслях, что даже не заметила, как он подошел к грузовику с моей стороны.

Я закрываю дверь и смотрю поверх капота грузовика на Виктора, стоящего с другой стороны. Я действительно никогда не была способна прочитать выражение его лица, потому что, если у него и есть эмоции, то они настолько непроницаемые. Но сейчас я обнаруживаю слабый намек на что-то не свойственное ему в его глазах. Может быть сожаление? Нет, может колебание или... нет, этого не может быть.

— Я сделаю это, — заявляю я, не спуская глаз с Виктора. — Если вы сможете увезти Лидию в безопасное место, я сделаю это.

Виктор кивает. Затем идет к двери грузовика, и я останавливаю его.

— Виктор, прошу, отвези ее домой. Умоляю тебя. Просто отвези ее домой. Она живет в Эль Пасо, Техас. С бабушкой и дедом. Пожалуйста.

Виктор не кивает и не отвечает на этот раз, но просто глядя ему в глаза, я знаю, что он сделает это. Не уверена, почему я верю в это, но верю.

После переноски его вещей из грузовика во внедорожник, Виктор забирается внутрь грузовика и в следующую секунду раздается грохот заведенного двигателя.

— Пошли, — говорит Николас, беря меня за руку, его пальцы сжимают мой бицепс немного более жестко, чем это делал когда-либо Виктор.

Он подводит меня к заднему сиденью, открывая дверь, стоит прямо позади меня, чтобы быть уверенным, что я залезу внутрь, а не попытаюсь убежать. Запах новой кожи и автомобиля наполняет мои чувства. Металлическая сетка-барьер отделяет заднее сиденье от передних, прямо как у офицера полиции в патрульной машине. Я уже чувствую себя в ловушке. Слышу щелчок, с которым Николас запирает все двери, после того, как сел в машину. Я оглядываюсь влево и вправо, чтобы убедиться, что у задних дверей нет изнутри ручки. Я действительно здесь в ловушке.

В конце концов, мы выезжаем на 19-тое шоссе между штатами, следуя за Виктором в его старом потрепанном грузовике.

— Ты стала ключом к шестеренкам, — говорит Николас с водительского сиденья.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ним глазами в зеркало заднего вида.

Он мне не очень нравится. Не то, чтобы он не нравился мне из-за этой ситуации, но, по крайней мере, с Виктором, несмотря на то, что он убийца, у меня было чувство безопасности. Даже там, в поместье, когда я подглядывала с Лидией за ним через дверь, у меня было чувство, что я могу доверять ему, что он сможет мне помочь. Признаю, мои догадки были полностью беспочвенны, но он никогда не бил меня. Независимо от того, чем он является и что делал, и в какие сложности я втянула его, он никогда не относился ко мне плохо.

У меня было такое чувство, что Николас не настолько толерантен.

Я стараюсь не спускать глаз с дороги впереди, но очень трудно то и дело не встречаться с ним взглядом в зеркале. Потому что он всегда наблюдает.

Я сглатываю и говорю:

— Я не хотела создавать проблем тебе и Виктору.

Его глаза вдруг прищурились в зеркале, и я немедленно это уловила.

— Но я не понимаю, почему любому из вас настолько сложно помочь мне.

Я попыталась замаскировать горечь, но не преуспела в этом.

— Виктор, — ледяным тоном говорит Николас, что неприятно удивляет меня, — раз ты теперь обращаешься к нему по имени, должен был вернуть тебя Хавьеру Руису в те же секунду, как обнаружил тебя.

Я ненавижу этого мужчину.

Стискиваю зубы и резко выдыхаю через нос.

— Но он не вернул, — огрызаюсь я. — И это говорит мне о том, что очевидно он более человечен, чем ты.

Мои едкие слова не задевают его настолько, как я рассчитывала. Вместо этого он делает то, что я меньше всего ожидала: он улыбается.

— О, я вижу, что ты об этом думаешь, — говорит он с очевидным немецким акцентом. — Ты думаешь, что очаровала его какими-то своими девичьими хитростями. Но ничего подобного у тебя не получилось, чтобы ты знала. Все, что делает Виктор, он делает на пользу нашему Ордеру. Если он считает, что лучше не освобождать тебя и вернуть обратно, то это не имеет ничего общего с твоим благополучием.

Я не хочу ему верить, хотя какая-то часть меня именно это и делает, но я не собираюсь давать понять Николасу, что он меня задел.

Поднимаю подбородок и отворачиваюсь от него, глядя исключительно на грузовик Виктора, едущий впереди нас. Вскоре мы сворачиваем вправо с автомагистрали и едем по пыльной грунтовой дороге. Дорога петляет через посадки низкорастущего кустарника и молодых деревьев, но в основном здесь нет ничего, только грязь и бесконечный участок почти бесплодной земли на триста шестьдесят градусов вокруг меня. Несколько домов стоят на вершинах грязных холмов, но у меня возникает чувство, что эту землю долгое время не навещали не только владельцы, но и кто бы то ни был еще.

Передняя часть внедорожника поднимается над землей все выше, когда мы направляемся в гору. Как только мы выбираемся на гребень, и пыль начинает оседать, я вижу четыре старых грузовика, таких же, как и тот, на котором едет Виктор, припаркованных на открытом месте и ожидающих нас.

Глава 13

Восемь человек стоят перед грузовиками, на плечах винтовки, все они люди Хавьера. Я вцепляюсь в кожаное сиденье подо мной, которое труднее проткнуть кончиками пальцев, чем поношенное в старом грузовике. Мы останавливаемся в ста метрах от них.

Но я не вижу Хавьера. Или Изель.

Я начинаю паниковать, когда не вижу Лидию, но потом замечаю кого-то внутри форда кремового цвета. По крайней мере, я уверена, что это Лидия. Прижимаюсь лицом к металлической сетке, насколько могу, стараясь получше разглядеть, но это не очень помогает.

Николас поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Расслабься и не высовывайся, — требует он.

Я делаю то, что он говорит, не потому, что он это приказал, но потому что так, вероятно, лучше.

Дверь грузовика хлопнула. Виктор выходит и направляется к ним. Одного за другим я осматриваю каждого из восьми мужчин, пытаясь определить, кого послали сюда говорить за Хавьера, так как самого его нет, но потом вижу, как мелькают черные волосы Изель в окне зеленого грузовика, когда она выходит наружу.

— Хавьер дважды трус, раз не пришел сам, — говорю я громко, не обязательно для Николаса.

— Сейчас он знает, что Виктор может убить его без особых усилий, — говорит Николас, наблюдая в окно. — Я бы сказал, что это умный шаг со стороны Хавьера.

Изель пытается приблизиться к Виктору своей обычной знойной походкой, но у нее явно болят раны на ногах, оставленные им, и она спотыкается, как только проходит проржавевший капот. Один из мужчин быстро подскакивает, чтобы помочь ей, но она бьет его по лицу и кричит ему какие-то ругательства, приказывая ему отойти. Она ненавидит жалость. Я думаю, она ненавидит все, включая себя.

Слова, которыми обмениваются Изель и Виктор, я не слышу, о чем они говорят, но по языку тела могу сказать, что все как обычно: Изель пытается напугать его угрозами Хавьера, говоря, что Виктор наживет очень опасного врага - то же начало разговора, что и в мотеле в тот день. И так же, как и раньше, Виктор равнодушен к ней, и это только подливает масла в огонь ее выражений.

Я пытаюсь услышать, о чем они говорят, хотя и знаю, что не смогу, и я больше стараюсь увидеть Лидию.

Несмотря на распоряжение Николаса, я прижимаюсь ближе к сетке, пытаясь разглядеть ее в окно. Уверена, что она сидит на пассажирском сиденье. Но я думаю, что кто-то еще сидит рядом с ней.

Изель машет рукой мужчинам около грузовика и один из них подбегает, чтобы открыть дверь. Он залезает внутрь, вытаскивает, как я и предполагала, Лидию и тянет ее.

— Это она! — говорю я взволнованно, с облегчением.

Николас крутит головой.

— Я сказал, сидеть тихо, — рычит он сквозь зубы.— Не наделай больше, чем уже натворила.

Я замираю, услышав это, и снова откидываюсь на спинку сиденья, хоть и только для того, чтобы это удовлетворило его, и он отворачивается.

Лидия ужасно выглядит, но, по крайней мере, она может ходить. По крайней мере, она жива. Она одета в ту же самую грязную одежду, в которой была, когда я увидела ее на том видео. Пятна крови, вытекшей из ее рта и носа, даже с расстояния были видны на ее тонкой белой футболке. Ее руки спереди связаны в запястьях. Светло-рыжие волосы растрепаны, грязны и спутаны. Она плачет, безнадежно глядя на нас во внедорожнике, и я могу только предположить, что ей интересно, здесь я или нет. Я хочу бежать к ней, чтобы она знала, что я в порядке и что она, наконец, собирается домой, но желая это сделать, я знаю что не могу.

Мужчина, который рывком вытащил ее из грузовика, тащит ее за локоть, дергая из стороны в сторону.

Виктор говорит что-то Изель и она хитро улыбается. Затем оглядывается через обнаженное плечо и указывает двумя пальцами другому мужчине, которого она только что ударила, что-то сделать. Он быстро реагирует, обходит открытую дверь грузовика, откуда была вытащена Лидия, и тянется внутрь за другой фигурой, которую я видела, сидевшую рядом с ней.

— Боже мой, — я говорю больше самой себе.— Это Корделия. Зачем они привезли ее? — Я смотрю на Николаса в поисках ответа, но он молчит.

Корделия и Лидия теперь стоят бок о бок, дрожат, с заплаканными лицами, обе не спускают глаз с внедорожника.

Виктор указывает нам двумя пальцами.

— Ты готова? — Николас поворачивается.

— Да. — Я с трудом сглатываю.

Николас открывает дверь, и когда он выходит, скрытые замки внедорожника щелкают еще раз. Он распахивает заднюю дверь и протягивает мне руку. Я неохотно берусь за нее.

— Сэрай! — Слышу в воздухе голос Лидии, как только выхожу из внедорожника.