Андриана Карлсоновна проинформировала подругу, что она почти наняла детектива, и завтра едет на встречу с адвокатом.
Людмила Потапова не уловила оговорки «почти». Она только спросила, назвав подругу студенческой кличкой, – Анри, ведь это, наверное, будет очень дорого?
– Ничего мы справимся, – успокоила её Коваль, – сейчас ложись спать. Я тоже ложусь. Нам нужно будет быть завра бодрыми и сильными.
– Ты думаешь, что они отдадут нам нашу Эвелиночку? – спросила жалобно подруга.
– А куда же они денутся?! – оптимистично заверила Андриана Карлсоновна, – всё бай-бай.
Перед тем, как звонить Наполеонову и завлекать его наполеоном, Морис просмотрел в интернете всё, что имелось о фигурантах дела, которым они собрались заняться.
Геннадий Вильяминович Климов – возлюбленный Эвелины. 39 лет. Работает в салоне жены. Иных источников дохода не имеет.
– Хотя, как знать, – подумал Морис, – и интернет не всевидящ.
На фотографии в Фейсбуке Геннадий Вильяминович красотой не блистал. Зато намечающаяся лысина была заметна.
Непонятно, чем он мог очаровать 23-х летнюю девушку.
Из увлечений значились бильярд и охота.
Значит, скорее всего, стрелять Климов умел.
Погибшая его жена. Светлана Ивановна Климова. На момент гибели 48 лет. На фото выглядела лет на 35. Вероятно, тщательно следила за собой.
Увлечения – опера, балет, путешествия.
По всему выходило, что супруги имели совершенно разные интересы.
Сын погибшей от первого брака Игорь Сергеевич Горелов. 21 год. Студент третьего курса аэрокосмического университета. На взгляд Мориса довольно симпатичный юноша, только слишком неулыбчивый и предположительно, замкнутый.
– Не ладил с отчимом? – подумал Морис и решил поинтересоваться отцом Игоря. Итак, Сергей Ильич Горелов. 49 лет. В настоящее время проживает в Праге, работает в небольшой фирме.
Морис пробежал пальцами по клавиатуре ещё несколько раз и обнаружил, что из близких родственников в этом городе проживает сестра Сергея Горелова, то есть родная тётя Игоря Мара Ильинична. Инженер технолог на пенсии 57 лет. Не замужем, детей нет.
Взглянул Морис и на Эвелину Потапову, обвиняемую в убийстве Климовой. Весьма симпатичная девушка.
Представить её в паре с лысеющим Геннадием Климовым у него не получалось…
На ум Морису пришла русская пословица – Любовь зла. Полюбишь и козла.
Если только это… – протянул он задумчиво и решил, что самое время позвонить Шуре.
Было одиннадцать вечера.
Наполеонов отозвался после шестого звонка.
– Чего тебе? – спросил он сонным голосом.
– Добрый вечер! – проговорил Морис и спросил в свою очередь, – а где твоё здравствуйте?
– Ты на часы смотрел?
– Конечно, – улыбнулся Морис.
– Одиннадцать часов ночи!
– Вечера, – поправил Морис.
– И чего тебе надо?
– Да, вот, хотел поднять тебе настроение.
– Чем? Раскрытием дела? – ехидно спросил Наполеонов.
– Чуть позже может быть и этим. А пока сообщаю – завтра я пеку наполеон.
– В честь чего? Праздника никакого нет! – отрезал Наполеонов, но по его тону чувствовалось, что он находится в смятении.
– В честь тебя! – как ни в чём не бывало, – отозвался Морис, – ты для нас и есть человек праздник.
– Не подлизывайся! Получил задание от Мирославы заманить меня завтра к себе. Уж свою-то подругу детства я знаю не один десяток лет.
– Шур! Ты что-то в последнее время стал, склонен нагнетать и преувеличивать.
– Не заговаривай мне зубы! Лучше скажи, зачем я вам понадобился?
– А вот ничего я тебе не скажу! – переменил тон Миндаугас. – наполеон и отбивные будут готовы к семи вечера. Хочешь, приезжай, хочешь, нет.
– Вот не приеду из принципа! – пробурчал Наполеонов, – и всё у вас пропадёт!
– Не волнуйся, не пропадёт, угостим охранников.
– Каких это ещё охранников? – не на шутку встревожился следователь.
– Тех, что дежурят на въезде в посёлок.
– Ты издеваешься что ли?!
– Не имею такой привычки. Спокойной ночи!
– Э, нет! Подожди. Не надо никому ничего отдавать! Я приеду!
– Рад это слышать, – улыбнулся в трубку Морис и отключился не прощаясь.
Мирославу Морис нашёл на крыльце. Она сидела на верхней ступеньке и гладила развалившегося рядом с ней кота. Дон щурил глаза и громко мурчал.
Миндаугас сел так, что кот оказался между ними и тоже стал гладить мягкую шелковистую шерсть.
Несколько минут они сидели, молча, наслаждаясь прохладой весенней ночи.
В толще синего воздуха ласково подрагивали серебряные пальчики лунных лучей, словно одаривали неземной нежностью всё сущее на земле.