— Добрый день.
Он смерил меня неприязненным взглядом. Я в ответ любезно улыбнулся.
— Вчера вечером нас забыли представить друг другу. Вы, наверное, решили, что я — из полиции. Но это не так. Меня зовут Джерри Спенс, я — владелец «Гэзет».
— Ну, и что?
— Вам известно направление моей газеты, мистер Хэтфилд? Тогда вы не можете не знать, что я — заклятый враг Робинсонов.
— Какое мне до этого дело?
— Может, и никакого, но меня лично возмутило, как с вами обошлись. Это возмутительно!
Хэтфилд заметно смягчился, и бледная улыбка тронула его губы.
— Я их не боюсь.
— Вы и впрямь держались очень мужественно.
— Меня так просто не запугать!
— Да и чего вам бояться? Ведь это они у вас в руках.
Мы свернули за угол и пошли в сторону Сидер-стрит. Хэтфилд смотрел под ноги. Краем глаза я заметил, как по его лицу пробежала судорога.
— Пока нет, но это — не за горами.
Когда он остановился у входа в отель «Мэдисон», я крепко пожал на прощание холодные, влажные пальцы.
— До встречи, мистер Хэтфилд. Надеюсь, вы не отступите. Эндрю Робинсон уже давно слишком обнаглел. Пора кому-нибудь набраться мужества и поставить его на место. А если вам понадобится моя помощь — милости прошу в «Гэзет».
Он скрылся за дверью гостиницы. Возвращаясь в редакцию, я все обдумывал последние слова Хэтфилда: «Пока нет, но это — не за горами». Он явно не притворялся, но еще ничего не знал до конца.
И тут внезапно в моей памяти всплыло имя, которое я безуспешно искал четверть часа назад: Хэрриет Бентли, отель «Мэдисон».
Два еще не пробило, но я уже стоял на углу Юнион-стрит, наблюдая за проходящими машинами. Увидев Эллен, я подошел к краю тротуара.
— Нам по пути?
Я открыл дверцу и сел рядом.
Пока машина не выехала из города, мы болтали о всяких пустяках. Наконец, въехав в городской парк, Эллен притормозила под сенью огромных кленов.
Я рассказал ей о поездке в Грейстоун.
— Все это я уже читала в «Гэзет», — призналась она, когда я умолк.
— Я напечатал все, что видел и слышал.
Она хмуро посмотрела на меня.
— А я-то думала, вы это сделали нарочно.
— Зачем?
— Чтобы втереться в доверие.
— К Уилксу?
— Ну, да!
— Вы мне льстите. Мне пришлось лишь констатировать факт: доктора никак нельзя упрекнуть в побеге Мэджи.
— А скальпель?
Я вздрогнул. И в самом деле, как можно было упустить из виду такую важную деталь? Однако ответил так, будто только об этом и думал.
— Орудие убийства еще не установлено.
— Но вы же говорили…
— …только о предположениях доктора Рейнольдса.
— По идее, скальпель оставляет очень характерные следы.
— Я — не специалист.
— Зато доктор Рейнольдс — хирург, уж он-то знает, о чем говорит. — Она сжала кулаки. — Ах, почему я не мужчина!
— И что бы вы стали делать?
— Я бы обязательно нашла!
— Что, орудие убийства?
— Не только. Моего отца подло убили! Он был стар и болен, но со мной протянул бы еще несколько лет. Слышите, его подло убили…
— Я понимаю, Эллен. — Ее отчаяние больно отдавалось в моем сердце. Впервые в жизни меня охватила такая нежность. Я взял Эллен за руку и почувствовал, что еще никогда прикосновение к женской руке не вызывало в душе подобного волнения. — Я сказал, что помогу вам, и, хотя еще не знаю — чем, поверьте, готов на все.
— Да, Джерри, вы обещаете помочь, но, в сущности, вас не интересует ничто, кроме вашей газеты. Что вам до убийства моего отца? Для вас этого всего-навсего один из «жареных фактов» криминальной хроники…
— Еще раз повторяю: я помогу вам, Эллен. Не привык останавливаться на полпути, все, что начинаю, всегда довожу до конца.
Эллен оценивающе посмотрела на меня. Лицо ее оставалось холодным и бесстрастным, лишь в глазах горел мрачный огонь. Наконец, она медленно проговорила:
— Джерри, прошу вас: найдите убийцу моего отца.
С минуту я недоверчиво смотрел на нее.
— Что вы имеете в виду? Вашего отца убил Мэджи.
Эллен молча покачала головой.
— Как? Это не Мэджи?
— Может быть, удары нанес и он, но настоящий убийца — другой.
— Вы хотите сказать, что доктор Уилкс…
— Я сама не знаю, что хочу сказать. — Эллен закрыла глаза и тихо повторила: — Сама не знаю.
— Так вы… вы думаете?..
— Нет… чувствую…
— Женской интуиции тут недостаточно. Нужны факты. Во всяком случае, мне бы хотелось опереться на что-нибудь посущественнее.