Глава вторая
Спасибо, Пим
1
Вчера вечером я прочитал на первой полосе газеты «Хандельсблад», что Айаан Хирси Али скрывается. К счастью, мое имя не было упомянуто. Я по-прежнему живу дома, большое спасибо, и надеюсь, что так будет и дальше.
Тем роковым утром Тео ван Гог ехал на велосипеде в свой офис в южной части Амстердама, чтобы заняться монтажом фильма «06/05», триллера в хичкоковском стиле об убийстве эксцентричного популиста Пима Фортейна, едва не ставшего премьер-министром. Это был фильм, нехарактерный для ван Гога. Триллеры не являлись его коньком. Но он давно был одержим мыслями о Фортейне, убийство которого 6 мая 2002 года вызвало необычную вспышку горя, гнева и чуть ли не религиозной истерии. Человек, которому предстояло в скором времени стать премьер-министром, Ян Петер Балкененде, не одаренный богатым воображением, искал подходящие слова, чтобы описать ситуацию. Все, что он смог придумать: «Это не по-голландски».
Фильм ван Гога выстроен вокруг сложной теории заговора, в котором замешана секретная служба под руководством толстого гея с накрашенными губами, американские торговцы оружием, политики крайне правого толка и сексуальная активистка движения за права животных, турчанка по происхождению. Ван Гог так и не увидел свой фильм законченным. Заговор, мягко говоря, неправдоподобен, но картина голландского общества в его постмультикультурном смятении выглядит убедительно. Премьер-министру, кальвинисту из провинциального городка, может показаться, что это «не по-голландски», но такова жизнь в конгломерате Амстердама, Гааги и Роттердама, в районе массовой иммиграции и американской поп-моды, где зеленые поля быстро исчезают под все новыми слоями бетона. Ван Гог уловил угрозу, бурлящую под спокойной поверхностью, угрозу, которая может внезапно вылиться в акт бессмысленного насилия.
Это было самое сенсационное политическое убийство в Нидерландах с тех пор, когда в 1672 году братья Ян и Корнелий де Витт были буквально растерзаны обезумевшей толпой в Гааге. Семнадцатый век, золотой век Голландской республики, был ознаменован борьбой за власть между патерналистской республиканской торговой элитой, известной как «регенты», и монархистами, возглавляемыми Оранской династией и пользующимися поддержкой вездесущей кальвинистской церкви. Чернь, особенно во время экономического кризиса, была на стороне монархии и церкви. «Регенты» считались высокомерными, корыстолюбивыми и опасными либералами. Братья де Витт, друзья Спинозы, были типичными «регентами».
Пим Фортейн, чей взлет в голландской политике оказался столь же внезапным, сколь и крутым, не походил на де Виттов. Напротив, хотя он не был ни кальвинистом, ни ярым монархистом, его агитация была в значительной степени направлена против тех, кого он саркастически назвал «людьми нашего круга», современных «регентов», членов могущественного «левого крыла церкви», которые заботятся о собственных интересах, игнорируя проблемы простых людей. Программу Фортейна можно сформулировать одними отрицаниями: он был против бюрократии, против левых «регентов» и против иммиграции, особенно мусульманской. К тому же он был гомосексуалистом и открыто гордился этим.
Тео ван Гог поддался очарованию бритоголового денди и часто давал Фортейну неофициальные советы, звоня «божественному лысому», когда его что-то волновало, то есть почти всегда. Когда Фортейн появился в ток-шоу ван Гога в качестве гостя, Тео в шутку предложил выдвинуть свои кандидатуры в одном списке. Одна из его идей заключалась в том, чтобы Фортейн проводил предвыборную кампанию рука об руку с женщиной-мусульманкой в парандже. Фортейн отказался, но некоторые из его лучших высказываний были написаны ван Гогом. Оба – возмутители спокойствия, они хорошо понимали друг друга, были, можно сказать, родственными душами. Их не разлучила даже смерть.
Трудно определить, какое из двух убийств сильнее сказалось на общественной жизни, но они взаимосвязаны во многих отношениях, причем не только очевидным образом. Почти все вздохнули с облегчением, когда выяснилось, что Фортейна убил не мусульманский экстремист иностранного происхождения, а голландец Волкерт ван дер Грааф, активист общества защиты животных, также приехавший на велосипеде. (То, что оба убийцы приехали на велосипедах, придает убийствам специфический голландский колорит.) Это произошло вечером, в начале седьмого, в Медиа-парке Хилверсюма, где Фортейн только что закончил длинное радиоинтервью. Утомленный предвыборной кампанией, но в приподнятом настроении, Фортейн, держа в руках бутылку шампанского, собирался сесть в свой темно-зеленый «даймлер», где его терпеливо ждали два кокер-спаниеля, Кеннет и Карла, когда ван дер Грааф, невысокий мужчина в бейсболке, пять раз выстрелил ему в голову и шею из полуавтоматического пистолета. Ван дер Грааф никогда раньше не был в Медиа-парке. Он скачал из Интернета карты и распорядок дня Фортейна.