Дармира, не отрываясь, смотрела в окно, зачарованная величественной красотой разбушевавшейся стихии. Низвергавшиеся с небес потоки воды ручейками растекались по неровной поверхности асфальта.
Из окна хорошо просматривалась вся улица. Два бурных, пенистых потока, текущих с разных сторон, сближались, пока не соединились в мутное, покрытое лопающимися пузырями озеро, залившее всю проезжую часть. И Дармира подумала, что в её душе тоже бушуют два бурлящих потока прежнего и нового увлечений, которые грозят соединиться в грохочущий водопад, низвергающийся в бездну, куда не каждый отважится заглянуть. Дармира знала: одной ей под силу помешать этим двум, взаимоисключающим потокам соединиться. Но стоит ли? Пусть несут свои неспокойные воды, а она будет наблюдать. Вот как сейчас. Что может быть сладостнее ожидания любви? Только сама любовь.
А дождь все лил и лил, освежая воздух, и, захватывая холодные потоки водяной пыли, забрасывал её пригоршнями в раскрытое окно. С подоконника натекло на пол, и образовались небольшие лужицы, но Дармира не обращала внимания.
"Как там мой сыщик? Пережидает ли ненастье где-нибудь в укромном месте или, презрев грозу, дождь и бурю, стремится ко мне на свидание?"
Ответ не заставил себя ждать. В дверь настойчиво позвонили, и Дармира бросилась открывать. На пороге стоял вымокший до нитки Ильин, одной рукой прижимая к себе торт и бутылку "Токая", а другой протягивая Дармире завернутые в фольгу гвоздики. Дармира разом оценила все: и то, что он презрел ливень, и то, что принес её любимое вино, о котором она вскользь упомянула во время их первой встречи. Но больше всего её потрясли алые, обильно политые холодным дождем гвоздики, распространявшие сладковатый аромат дачного сада. От них словно посветлело в полутемной прихожей. Дармира зарделась и сама стала похожей на гвоздику. Теперь женщина твердо знала: она будет принадлежать этому парню. Сегодня же. Она потребовала, чтобы Ильин немедленно принял теплый душ и переоделся в сухое, вытащила из шкафа свой спортивный костюм и вручила гостю банное полотенце. Ильин стал было отказываться, но она повелительным тоном сказала:
- Идите и не возражайте. Не хватало вам только заболеть. А пока вы будете принимать душ, я накрою на стол.
В ванной Ильин первым делом вытащил из кармана покрытое защитной пленкой удостоверение и мокрые скомканные денежные купюры, а затем стал снимать кобуру с пистолетом. Он уже хотел раздеться, но вдруг обнаружил, что на двери нет внутреннего запора. Поколебавшись, он все же снял одежду и залез под душ, ощущая, как от теплых струй все тело наливается возбуждающей энергией.
Наконец он выключил воду и, когда стал надевать спортивный костюм, в который едва втиснулся, почувствовал едва уловимый запах женского тела, и это ещё больше возбудило его - он страстно желал обладать этой красивой женщиной. Нынче вечером. Не откладывая. А Дармира, хлопоча у стола, прислушивалась к доносившимся из ванной звукам. И когда смолк шум воды, вдруг ощутила смятение, как будто Ильин мог прочитать её мысли. А он вошел в комнату, одной рукой натягивая на живот коротковатую куртку, а в другой держа кобуру с пистолетом и удостоверение. Его нелепый вид и смущение всколыхнули волну нежности в сердце Дармиры. Он совсем не был похож на сыщика. "Какое счастье, что полил этот ливень, он сблизил нас", - подумала Дармира.
Знала бы она, что в этот самый момент Ильина обуревают те же чувства, что он тоже бесконечно благодарен обрушившемуся с неба ненастью. Ильин даже забыл, что пришел по делу. И этот ужин вдвоем, и душ в её квартире, и её спортивный костюм позволили Ильину расслабиться. Он чувствовал себя как дома. Ему казалось, что он знает Дармиру давно. А она подкладывала ему на тарелку лучшие куски мяса, словно изучила его вкусы. Все в этот вечер было наполнено особым смыслом для обоих. Даже обычный ужин с вином и тосты за успешное сотрудничество, не говоря уже о случайных прикосновениях рук, от которых по телу пробегал электрический ток. Ильин с трудом сдерживался, чтобы не пересесть на диван, к Дармире. Ему хотелось впиться в её полные, чувственные губы, покрыть поцелуями её шею и плечи. Женщина заметила его пристальный полный, неутоленной страсти взгляд испугавшись, что все произойдет сейчас, немедленно и долгожданное свидание будет скомкано, хотела встать с дивана, но не успела. Оказавшийся рядом Ильин крепко обхватил её обеими руками. Она инстинктивно отпрянула, сделав слабую попытку высвободиться из его объятий, но уже в следующий момент, подчинясь порыву, обвила его шею руками и, словно измученная жаждой, прильнула к нему, как к живительному источнику.
Каким-то непостижимым образом Дармира ощущала каждую клеточку тела возлюбленного, и это было настоящим волшебством. Остальное уже не имело значения.
Когда все было кончено, они долго ещё лежали в объятиях друг друга, счастливые и умиротворенные. Оба испытали восторг, парили где-то в заоблачных высях, то взмывая вверх, то стремительно падая вниз, и Дармира была бесконечно благодарна возлюбленному за то, что он разделял её чувства. Не каждому мужчине это дано.
Ильин же вообще ни о чем не думал. Ему просто было хорошо и спокойно, вот так без всяких мыслей лежать рядом с женщиной, к которой его влекло все больше и больше. Он не представлял себе, как мог до сих пор жить без нее, хотя ещё пять дней назад вообще не подозревал о её существовании.
Наконец он шевельнулся и осторожно отодвинулся от Дармиры, а она, буквально перекатившись через него, отчего он снова пришел в полную боевую готовность, встала с постели. Он попытался привлечь её к себе, но женщина, отстранив его руки, потянулась всем телом, дав ему вволю налюбоваться её статной, такой соблазнительной без одежды фигурой. Затем подхватила небрежно брошенное на пол платье и скрылась в ванной. Ильин медленно, с ленцой поднялся и стал натягивать спортивный костюм.
В этот момент вышла из ванной Дармира, неторопливо запахивая надетый на голое тело халатик. Она бросила на него покорный и в то же время властный взгляд, и Ильин, чувствовавший себя победителем, вдруг засомневался: "Кто же в конце концов одержал победу? Я или Дармира?"
Это был извечный вопрос, на который пока никто не нашел ответа.
Заметив, что Ильин снова хочет её, и вспыхнув от удовольствия, Дармира тем не менее поспешила к тумбочке, где стоял магнитофон.
- Давай-ка, Валентин, займемся делом. Я тут кое-что для тебя приготовила. - Дармира стала перебирать кассеты, но вдруг отложила их в сторону и сказала: - Знаешь, я вот вспомнила историю одного клиента, у которого были претензии к нашему Центру. Но записи беседы с ним у меня нет. Ничего интересного я в ней не нашла, одни упреки в наш адрес. Но историю его я тебе расскажу, а уж ты сам сделай выводы. Константин, так звали клиента, с юношеских лет стеснялся женщин. Не понимал он их и потому сторонился. Однако это не помешало ему в возрасте двадцати трех лет завести роман. Чувствуя себя в долгу перед женщиной, с которой вступил в интимные отношения, он предложил ей руку и сердце. Но, к его удивлению, женщина отказалась.
- Ты, Костик, - сказала она, - парень хороший, ласковый, но не боец и вряд ли чего-нибудь добьешься в жизни. Не обижайся, но с тобой надо нянчиться, как с ребенком. А мне нужен настоящий мужчина, способный взять все бремя житейских забот на себя. Так что давай отложим на потом и мою, и твою семейную жизнь.