— Сегодня вечером я отвезу тебя в лабораторию, и ты сможешь оценить его работу, — сказал я. — Оно мгновенно излечит тебя. Всё, что тебе нужно делать, — сидеть в кресле и позволить мне включить ток. Но никому ничего не говори.
— Спасибо, старина, — ответил он. — Я буду крайне признателен, если ты сделаешь что-нибудь, чтобы остановить эту чёртову боль. Такое ощущение, что мою голову постоянно сверлит электродрель.
Я выбрал нужное время, когда всё способствовало сохранению необходимой секретности. Хэлпин жил на окраине города; и он как раз остался в доме один. Его экономка ненадолго уехала к своему больному родственнику. Ночь была тёмной и туманной; я поехал к дому Хэлпина и прибыл на место вскоре после обеда, когда на улице бывает мало народа. Не думаю, что кто-нибудь видел, как мы покинули город. Большую часть нашей поездки в лабораторию я проехал по ухабистой и мало используемой дороге, заявив, что в таком густом тумане мне не хочется встречаться с другими автомобилями, раз уж есть возможность избежать этого. Мы никого не встретили по дороге, и я счёл это хорошим предзнаменованием, глядя, как удачно складываются все обстоятельства для исполнения моего замысла.
Хэлпин издал удивлённое восклицание, когда я включил свет в своей лаборатории.
— Я и не думал, что у тебя так много всего здесь, — заметил он, с почтительным любопытством осматривая длинный ряд устройств неудачной конструкции, от которых мне пришлось отказаться в ходе своих трудов.
Я указал ему на кресло, над которым висело ультрафиолетовое вибрационное устройство.
— Присаживайся, Эд, — сказал я ему. — Скоро мы излечим все твои недуги.
— Уверен, ты не собираешься устроить мне казнь на электрическом стуле, — пошутил Хэлпин, повинуясь моим указаниям.
Дрожь яростного триумфа пробежала по моему телу, словно я принял какой-то редкий магический эликсир, когда он уселся в кресле. Теперь всё было в моей власти — наступил момент возмездия за десятилетие унижений и страданий. Хэлпин словно ничего не подозревал: мысли о какой-либо опасности, о предательстве с моей стороны, наверное, были для него фантастически невероятными. Сунув руку под пальто, я погладил рукоять охотничьего ножа, который держал при себе.
— Ты готов? — спросил я у него.
— Конечно, Майк. Давай, начинай.
Я подыскал точный диапазон излучения, который охватывал бы всё тело Хэлпина, не затрагивая самого кресла. Вперившись в него взглядом, я нажал на маленькую кнопку, которая включала поток концентрированных лучей. Результат был практически мгновенным — казалось, он растаял, словно клочок дыма. Еще пару секунд я мог видеть очертания тела Хэлпина и нереальное удивление на его лице. А потом он исчез — полностью исчез.
Возможно, читателей этой истории удивит тот факт, что, уничтожив Хэлпина и все признаки его земного существования, я не захотел просто так оставить его в невидимом, неосязаемом плане, куда он был перенесён. О, лучше бы я остановился на том, что уже сделал. Но несправедливость, от которой я страдал, была ещё горяча и разъедала мою душу. Я не мог вынести мысли, что Хэлпин ещё жив, в какой бы форме и в каком пространстве он не находился сейчас. Ничто, кроме абсолютной смерти, не могло успокоить мое негодование; и я собственной рукой должен нанести ему смертельный удар. Теперь оставалось последовать за Хэлпином в ту реальность, которую никогда ранее не посещал ни один человек, оказавшись в таких географических и физических условиях, о которых я не имел ни малейшего представления. Тем не менее я был уверен, что смогу попасть туда и благополучно вернуться обратно, после того, как избавлюсь от своей жертвы. Возвращение кота не оставляло никаких серьёзных сомнений в том, что у меня всё получится.
Я выключил свет и, усевшись в кресле с портативным инфракрасным излучателем в руках, запустил основной аппарат. Чувство, которое охватило меня, было сродни падению с кошмарной скоростью в бездонную пропасть. Мои уши оглохли от невыносимого грохота, с которым я падал вниз, меня одолела страшная тошнота, и я был близок к тому, чтобы на мгновение потерять сознание посреди черного вихря ревущего пространства, весь во власти силы, которая, казалось, тащила меня на самое дно вселенной сквозь бесчисленные преисподние пропасти.
Затем скорость моего падения постепенно замедлилась, и я плавно опустился на какую-то твёрдую поверхность. Свет здесь тускло мерцал, становясь всё яснее по мере того, как мои глаза привыкали к нему, и в этом свете я увидел Хэлпина, стоящего в нескольких шагах от меня. Позади него были видны тёмные, аморфные скалы и расплывчатые очертания пустынного пейзажа из низких холмов и первозданных равнин, на которых никогда не росло деревьев. Хотя я почти не знал, чего ожидать, я был несколько удивлен характером окружающей среды, в которой оказался. До сих пор я полагал, что четвёртое измерение должно быть намного более красочным, сложным и разнообразным миром, полным множеством оттенков и непомерно искажённых форм. Однако, эта печальная и примитивная пустошь была воистину идеальным местом для совершения намеченного мною акта.