- Так Великая чума в Лондоне - это ваших рук дело? - поинтересовалась Эмили, неожиданно перебив Бореаса. Арина была уверена, что Бореас скажет что-нибудь резкое и назовёт Эмили по фамилии, как до сих пор неизменно называл Арину, но Бореас только посмотрел на Эмили в упор и никак не прокомментировал её вопрос.
После обеда все вернулись в класс. Бореас изящным взмахом своей тонкой руки раздвинул парты и велел всем ученикам стать в центре класса. Затем он резко развёл руки - и Арина почувствовала на лице сильный ветер, как будто от мощного вентилятора.
- Когда воздух течёт, - сказал Бореас, - на него легче воздействовать. Поднимите руки и почувствуйте его течение. Почувствуйте его давление своими лицами.
Несколько минут весь класс водил руками перед собой, ощущая ветер, и подставлял под него лица. Затем - по жесту Бореаса - ветер пропал.
- Хорошо. Теперь важное: если по земле можно ударить, по воде пустить круги, то с воздухом взаимодействовать трудно. Когда Диверситас только начиналась, никто не был уверен, что люди вообще смогут взаимодействовать с духами воздуха, а тем более - покорять их. Но благодаря, кстати, одному из соотечественников Румеу, выяснилось, что стихи, особенно рифмованные, действуют на воздух как удар по земле на землю. Конечно, нужно произносить их энергично и чётко, но это вопрос тренировок. Добровольцы?
Арина и не подумала вызваться - со школы она не прочла ни одного стихотворения и не интересовалась поэзией. Конечно, в памяти у неё хранились разные дурацкие переделки известных песен, но не будет же при всём классе их декламировать.
Вызвался Румеу. Бореас велел ему стать в центр класса, а остальным отойти к партам.
- Я сейчас подниму ветер, а ты стань против потока и читай вслух, чётко и энергично своё стихотворение. Оно рифованное?
Румеу кивнул.
- Тогда начинаем.
В классе снова поднялся ветер, и Арина услышала, как Румеу навстречу воздушному потоку декламирует:
- Прощай, мой друг,
Пора идти
Тебе и мне пора,
Среди разлук
Звездой лети
До самого утра.
Прощай, мой друг,
Я до зари...
Бореас махнул рукой, и ветер пропал.
- Стихотворение подходит, но что за манера? Ты читаешь его с выражением, вкладывая чувства... Это совершенно лишнее. Нужно вкладывать энергию - в каждый слог, в каждый звук, а не страдать, что разлучён с возлюбленной.
- Это не... - хотел было возразить Румеу, но Бореас уже повернулся к классу:
- Ещё добровольцы?
Вызвалась Джафит. Несколько минут она заучивала первые шесть строчек стихотворения Румеу, а потом Бореас снова поднял ветер.
Ко всеобщему изумлению, с первой же попытки у Джафит получилось развернуть поток ветра в противоположную сторону, чего Бореас явно не ожидал от неё, однако он явно обрадовался:
- Джафит, хорошо. Запомни это ощущение. Оно тебе пригодится. Арина, следующая.
Арина отозвалась не сразу, потому что в первый раз Бореас назвал её по имени.
- Могу я тоже взять стихотворение Румеу?
- Да. Две минуты, чтобы запомнить.
Арина кивнула, а потом - вместо того чтобы учить стихотворение - вдруг сказала:
- Новор Вишмайер тоже декламировал стихи! Я вдруг вспомнила, как он заколдовал тот листочек. Правда, стихи на каком-то неизвестном языке.
Бореас скривил губы:
- На немецком, если тебе так нужно это знать. Верней, на том диалекте, которым пользовались в его родной Баварии. А теперь учи. Две минуты.
После занятия, на котором больше ни у кого не вышло развернуть поток ветра - и даже правильный призыв пустить не удалось, Арина сказала Лаванде:
- Мне кажется, что Бореас по-настоящему огорчён смертью Вишмайера.
- Только у него слишком дурной характер, чтобы это признавать, - отозвалась Лаванда, которая редко говорила плохо о ком-то, но холодность и резкость Бореаса, видимо, надоели даже ей.
Эмили тем временем что-то настойчиво выспрашивала у Джафит. Арина вздохнула - не без лёгкого укола зависти: до сих пор Эмили и Джафит были единственными, у кого хоть что-то по-настоящему получалось. И Арина начинала бояться, что у неё самой ничего никогда не выйдет.
Неделя, как обычно летела быстро, может даже, быстрей, чем всегда, потому что, кроме занятий, все больше и больше погружались в ожидание испытаний, в результате которых новый куратор заступит на место Вишмайера. По Диверситас всё активней циркулировали сплетни, которые раньше как будто не решались пускать - из почтения к умершему. Но теперь за завтраком, обедом и ужином Арина слышала, как обсуждали и личность Вишмайера, и его заслуги перед Диверситас, и трагическую смерть, и то, кого возьмут на его место.