- Если он тебе понравился, - подозрительно прищурился Крис, - то почему ты рад, что он выбыл?
- Он парижанин, - просто ответил Румеу.
Крис снова закатил глаза:
- Одна болеет абы за кого, лишь бы не болеть за парня, который ей нравится, другой не болеет за того, кто ему нравится, по политическим соображениям...
Арина сидела к нему достаточно близко, чтобы с удовольствием пнуть, но Криса спала появившаяся Лаванда:
- Я не нашла Мигеля. Может, он у себя, но не отвечает, конечно... Надеюсь, он придёт в себя и придёт хотя бы посмотреть на второй тур.
Но, судя по её голосу, Лаванда не очень-то в это верила.
На следующий день - в перерыве между турами - в школе успело разразиться несколько скандалов. О большинстве Арина только слышала, но один ей удалось увидеть.
Уже вечером, после ужина, Лаванда предложила посидеть у речки, и Арина, конечно, согласилась. Она вспомнила, что до сих пор не передала Лаванде извинения Константина. Арина надеялась, что они хоть немного смягчат отношение Лаванды к самому Константину, но та только пожала плечами:
- Трудно расставаться только с теми предубеждениями, которые дороги.
Всегда такая мягкая и вежливая Лаванда оставалась непреклонной, когда доходило до расовых предрассудков!
Арина пыталась придумать, что бы такое сказать в ответ, как вдруг двери школы - хорошо видные с берега реки - распахнулись, и на лестницу выбежали двое парней - незнакомых, видимо, старшекурсников - а следом за ними вышел Бореас.
- Вас предупреждали, - холодно сказал он.
- Это не было пари! - воскликнул один из парней.
- Тогда я не знаю истинного значения слова «пари», - взгляд и голос Бореаса уже должны были просто заморозить этих парней.
- Мы просто хотели... просто предполагали, кто выиграет, безо всяких ставок! - продолжал оправдания первый. - Это не запрещено.
- Мне сообщили о ставках, - настаивал Бореас. - Я уже вызвал Татьяну и Актеона. Они примут решение относительно вашей судьбы.
Лаванда тронула Арину за плечо:
- Всё-таки он жутковат, да?
Арина кивнула.
Но Актеон и Татьяна не появлялись. Вместо них на ступеньки высыпало несколько гостей, в том числе и Консуэло, прошедшая во второй тур, и Пьер, выбывший из него. Консуэло Бореас был, кажется, не по душе, и она приняла сторону парней, настаивая, что если нет прямых доказательств или свидетелей, то ребята невиновны. Минут через пятнадцать, когда препирательства достигли своего пика, появился Арман.
- Боюсь, наши руководители заняты беседой с... высшим руководством, - сообщил он Бореасу. - Что тут стряслось?
Оба парня, Консуэло, Пьер и ещё несколько старшекурсников принялись одновременно рассказывать - каждый, кажется, свой вариант. Во всяком случае, Арина толком и не поняла, как их застукали на ставке. Арман выслушал, а затем сказал:
- Бореас, ты видел передачу денег?
- Нет.
- Ты только слышал обсуждение?
- Да, - неохотно проговорил Бореас.
- Тогда, боюсь, - Арман беззаботно улыбнулся, - нам придётся их отпустить. Пари не было. Их слово - против твоего... впечатления.
Бореас весь потемнел, даже длинные белые волосы стали вдруг тёмно-серым.
- Твоё право, Арман, позволять нарушения школе. Инквизиторы вообще... могут больше, чем другие, - каждое слово как будто с трудом давалось ему. Неужели, так разозлился? Но почему?.. Арман пожал плечами и снова - как в первый день Арины в Диверситас - легонько толкнул Бореаса в плечо. И пошёл вниз по лестнице. Но вдруг - и все вскрикнули хором - Бореас взлетел над землёй и, широко махнув руками, направил на Армана поток ветра. Листочки, пыль с земли, с лестницы, с карнизов поднялись столбом вверх и метнулись в спину Арману.
Арина почувствовала, как Лаванда вцепилась ей в руку.
Дальше всё произошло как в замедленной съёмке. Гости и ученики попятились назад, подальше от Бореаса. Пьер споткнулся и скатился со ступенек, и Консуэло кинулась ему помогать. Но Арман как и не заметил потока ветра. Обернувшись, он нарисовал в воздухе руками непонятный жест - и в то же мгновение Бореас исчез. Ненадолго - секунд на пятнадцать, но совершенно точно пропал.
Все снова вскрикнули, а один из едва не выгнанных парней сказал:
- Впечатляет! Как записаться в Инквизиторы?
Арман даже не взглянул на него. Совсем недавно он беззаботно улыбался, но теперь его лицо было напряжённым и обеспокоенным.
Воздух задрожал, заколебался - и из этих колебаний соткалась фигура Бореаса. Дух ветра снова был совершенно белый, хотя выражение злости с лица не ушло.
- Твоё презрение к духам, Арман, - сказал он, - иногда изумляет меня.
И Арман снова широко улыбнулся.