— Вы встречали ее по нашим делам?
— Нет, сугубо личное. Я не знала, летит она с доставкой или нет.
— Она вам когда-нибудь рассказывала, чем занимается?
— Чуть-чуть.
— И ничего об этой поездке?
— Ничего. Она никогда не вдавалась в детали своих поездок сюда. Все, чем она занималась здесь, сводилось к встречам с клиентами ее агентства вроде Золтана Рети.
— Его здесь нет.
— Знаю. Вчера вечером он позвонил мне из Лондона и оставил сообщение на автоответчике.
— Вам показалось странным, что его здесь нет?
— Между прочим — да.
— Намечалась ее встреча с ним и с одним из партийных шишек по поводу того, как обеспечить Рети доступ к деньгам, которые он зарабатывает на Западе своими книжками.
— Во что это должно было обойтись?
Подгорски рассмеялся.
— Смотря по тому, чем papasha собирался обзавестись: то ли одним из кондо на холме, то ли новой машиной по-быстрому.
— Все лапы одинаковы.
— Так же, как и смазка, и то, как подмазывается. — Лицо Стэна посуровело. — Потеря для нас жуткая, Коллетт.
— То, что она везла, было настолько важным?
— Да-а.
— И что это было?
— Кому-надо-знают.
— Мне надо знать, если я буду копаться в том, что привело к ее смерти.
Стэн покачал головой.
— Не сейчас, Коллетт. Задание четкое, никаких двусмысленностей. Вы отправляетесь домой в отпуск и контачите со всеми, кто что-то значил в ее жизни. Вы горюете, поверить не в силах, что ваша закадычная подруга мертва. Выясняете все, что сможете, и докладываете об этом оперативному сотруднику в Лэнгли.
— Какой цинизм! Мне и в самом деле небезразлично, что произошло с моей подругой.
— Я убежден в этом. Знаете, вы вовсе не обязаны за это браться. Дело за пределами ваших обязанностей, но я предложил бы вам шесть раз подумать, прежде чем отказаться от него. Как я уже говорил, ставки тут крупные.
— «Банановая Шипучка»?
Подгорски кивнул.
— Я на самом деле ухожу в отпуск?
— Оформлено в документах будет именно так, на тот случай, если кто захочет пронюхать. С вами мы сочтемся позже. Это я вам обещаю.
— Когда, по-вашему, мне приступить?
— Отправляйтесь утром.
— Не могу. Вы же знаете, мне надо провести встречу с Хоргаши.
— Верно. Когда?
— Завтра поздно вечером.
Подгорски задумался на минуту, потом спросил:
— Это важно?
— Мы не виделись шесть недель. Через тайник он сообщил, что у него что-то есть. Все подготовлено, отменить нельзя.
— Тогда проводите, а на следующее утро улетайте.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Да-а. Действуйте спокойно. Откровенно говоря, я пытался наложить вето на ваше участие. Слишком близки. Закадычная дружба, как правило, мешает. Постарайтесь забыть, кем она для вас лично была, и сосредоточьтесь на деле. Портфель. Это все, что кого бы то ни было заботит.
Она встала и сказала:
— Мне и в самом деле противно это место, Стэн.
— Веселый старый Будапешт? — Он громко рассмеялся.
— Вы же знаете, что я имела в виду.
— Разумеется, знаю. Все готово для Хоргаши?
— Думаю, да. Используем новую конспиративную квартиру.
— Мне до сих пор не нравится новое место встреч. Надо было из всех пушек палить и похоронить его, когда оно только предлагалось. Чересчур близко от слишком многого другого.
— Мне там удобно.
— Это хорошо. Вы боец, Коллетт.
— Я служащая. Вы сказали, что я буду в отпуске, а значит — никакого официального статуса. Это усугубляет дело.
— Отнюдь. Единственное, что давал бы вам официальный статус, это доступ к нашим людям. Они вам не нужны. У них нет никаких ответов. Они ищут ответы.
— Я хочу пройтись по следу Барри. Сначала полечу в Лондон.
Стэн пожал плечами.
— Хочу поговорить с врачами, делавшими вскрытие.
— Ничего вы там не добьетесь, Коллетт. Там используется проверенный персонал.
— Британская СИС?[6]
— Возможно.
— Как ее убили, Стэн?
— Не осведомлен. Может, синильная кислота, если это дело рук Советов.
— Мы ею тоже пользуемся, так ведь?
Он пропустил вопрос мимо ушей, с головой уйдя в нарочито неторопливый ритуал обрезания, облизывания и прикуривания сигареты.
— Оставьте британских врачей в покое, Коллетт, — проговорил он сквозь клуб синего дыма.
— Все же сначала я намерена побывать в Лондоне.
— Прелестно в это время года. И туристов не так много.
Она открыла дверь, обернулась и спросила:
— А как идут дела с ремонтом пишущих машинок?
— Хило. Нынче эти штуки делают из рук вон хорошо и надежно. Берегите себя и не забывайте о нас.