— Лаам, или Господи, или кого ты там еще призывал, не шути так со мной и утихомирь свой чертов приемник.
Добродушная перепалка вошла в привычку. Эдвардс знал, что Уолтер наизнанку вывернется, лишь бы угодить ему, а Уолтер знал, что Эдвардс его ценит и лишних денег не пожалеет.
Эдвардс позвонил Роберту Брюстеру, они договорились встретиться у причала в десять часов. Брюстер явился в расписных бермудских шортах, белой рубашке навыпуск, высоких белых кроссовках и черных гольфах до колен, с холщовой сумкой через плечо. Ноги у него были белые, за целый год они впервые попали на солнечный свет.
— Сегодня никаких причиндалов для плавания под водой? — спросил Эдвардса Уолтер, оглядев вновь прибывшего.
— Нет, сегодня нет, — ответил Эдвардс. — Где Джекки?
— Я видел ее в кофейной лавке. Скоро придет.
Джекки, местную девушку, Эдвардс иногда нанимал матросом во время небольших прогулок. Работящая, расторопная, она хорошо управлялась с парусом, к тому же была почти глухая. Общались они на тарабарском наречии знаков и жестов, которое сами придумали. Джекки вскоре прибежала, и Эдвардс представил ее Брюстеру, которому было явно не по себе на палубе яхты.
— Она совсем ничего не слышит, — предупредил Эдвардс. — Будь у ее отца винный магазин, я, грешным делом, взял бы да…
— Давай-ка отправляться, — перебил Брюстер. — Мне хотелось бы пораньше вернуться к Элен.
— Добро. На нее все еще погода действует?
— Да. Жарища.
— Я люблю жару, — сказал Эдвардс. — Заставляет тебя попотеть — по естественной причине. Давай трогаться.
Пятнадцать минут спустя, когда пролив остался позади, Эдвардс с помощью Джекки развернул парус. Закрепив все как следует, он обернулся к Брюстеру, сидевшему рядом с ним у руля, и спросил:
— Что случилось? Что ты имел в виду, говоря, что жить становится сложнее?
Брюстер улыбнулся Джекки, принесшей с камбуза кружку дымившегося кофе. Эдвардс покачал головой, когда она и ему предложила кофе, знаками показав девушке, что он и его гость хотят побыть некоторое время наедине. Та кивнула, одарила Брюстера смешком и спустилась по трапу на камбуз.
Брюстер попробовал кофе, поморщился.
— Слишком горячий и слишком крепкий, Эрик… и я не намерен утверждать, что ты такой же. Ладно, что тут творится?
— Ты о чем?
— Ты знаешь, о чем. О «Банановой Шипучке».
— Ах, об этом. — Эдвардс усмехнулся и, повернувшись, подкрутил сзади лебедку, расправляя складку на парусе. — Что касается меня, то, по-моему, с «Банановой Шипучкой» все обстоит просто замечательно. Ты слышал, что это не так?
— Дело вовсе не в том, что я слышал, Эрик, дело в том, что само собой очевидно. Смерть мисс Мэйер огорчила многих.
— Меня больше всех. Мы были близки.
— Об этом всякий знает, и именно это вызывает вопросы у людей в Лэнгли.
— Вопросы о чем? Какова она была в постели?
Брюстер покачал головой и подвинулся на сиденье так, чтобы оказаться спиной к Эдвардсу. Слова его долетали сквозь ласковые порывы ветра и шум разрезаемой килем воды.
— Твое остроумие, Эрик, нынче особого успеха не имеет.
Эдвардсу пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать сказанное. Неожиданно Брюстер резко повернулся и выпалил прямо Эрику в лицо:
— Что везла Барри Мэйер в Будапешт?
Эдвардс отпрянул, лицо его стало злым.
— Откуда, черт побери, мне знать?
— В Лэнгли считают, Эрик, что ты знал, и хорошо, черт побери, знал. Она ведь приезжала к тебе сюда перед самой смертью, так?
Эдвардс пожал плечами.
— На пару дней, что-то вроде этого.
— Ровно на одну неделю. Тебе показать, каков был распорядок ее дня в это время?
— Видеозаписи наших с нею любовных утех у вас тоже есть?
Брюстер пропустил сказанное мимо ушей.
— А потом исчез ты.
— Исчез куда?
— Это ты мне скажи, куда. Лондон?
— Вообще-то я и в самом деле заскочил туда на денек. У меня было… — Он улыбнулся. — Встреча у меня была.
— С Барри Мэйер?
— Нет. Она не знала, что я там.
— Это удивляет.
— Отчего?
— Мы понимали дело так, что у тебя серьезные намерения.
— Вы понимали неправильно. Да, были друзьями, близкими друзьями, любовниками. Конец истории.
Брюстер пожевал щеку, сложив губы трубочкой.
— Не желал бы оказаться грубым гостем, Эрик, но тебе лучше выслушать то, что я намерен сказать. Есть серьезные опасения, что «Банановая Шипучка» засвечена Барри Мэйер с твоей помощью.
— Чушь полная. — Эдвардс указал на частный островок, где русские устроили свою якобы оздоровительно-курортную зону. — Может, подвалим и спросим их, что происходит?