Дао Гань, торопясь, отправился выполнять приказание, а судья Ди сказал:
— Бегство Лю — большая неприятность. Убийство — дело серьезное, но есть кое-что и поважнее.
Хун, на которого последняя фраза судьи, никогда не бросавшего слов на ветер, произвела сильное впечатление, хотел было попросить разъяснений, но, поглядев на плотно сжатые губы судьи Ди, передумал. Судья снова стал мерить шагами комнату, но вскоре остановился перед окном, заложил руки за спину и задумался.
Дао Гань удивительно быстро вернулся и привел с собой Лян Фэна. Юноша казался встревоженным еще больше, чем в прошлый раз. Судья Ди не предложил ему сесть. Скрестив руки и пристально глядя на молодого человека, он сказал:
— На этот раз я буду говорить с вами откровенно, господин Лян! Я подозреваю вас в гнусном преступлении. И только желая пощадить чувства старого советника, я допрашиваю вас здесь, а не на заседании суда.
Лян побледнел и хотел было что-то сказать, но судья поднял руку.
— Во-первых, — продолжал он, — вашу трогательную историю о бессмысленных тратах советника можно объяснить намерением скрыть тот факт, что вы пользуетесь его состоянием в ущерб ему, дабы присвоить принадлежащие ему деньги. Во-вторых, я нашел в комнате убитой танцовщицы по имени Цветок Миндаля любовные письма, написанные вашей рукой. Самые последние из них доказывают, что вы хотели разорвать ваши отношения, возможно потому, что влюбились в Пух Ивы, дочь Хань Юнханя.
— Как вы об этом узнали? — воскликнул Лян Фэн. — Мы...
Судья снова оборвал его:
— Вы не могли убить танцовщицу, поскольку вас не было на цветочной лодке. Но вы имели с ней связь и тайно виделись в вашей комнате. Вы выпускали ее через калитку, ведущую в ваш маленький сад. Нет, я еще не закончил. Смею заверить вас — меня ничуть не интересует ваша личная жизнь, то есть веселые развлечения с девицами из Квартала Ив. Но вы должны мне все рассказать о ваших отношениях с умершей танцовщицей. Один глупый юноша уже помешал моему расследованию, и я не могу допустить повторения чего-либо подобного. Отвечайте мне по правде!
— Ваша честь, клянусь, вы ошибаетесь! — буквально взвыл юноша, в отчаянии сжимая руки. — Я не знаком с этой куртизанкой, я не присвоил ни медяка из денег своего господина! Сознаюсь, и с великим удовольствием, что я действительно влюблен в Пух Ивы, и имею основания полагать, что мое чувство небезответно. Я никогда не говорил с ней, но часто вижу ее в саду у храма, и... Так как ваша честь уже знает мою сокровенную тайну, вы должны также знать, что все остальное — неправда!
Судья Ди протянул ему одно из писем, найденных у танцовщицы, и спросил:
— Вы это писали или нет?
Лян Фэн внимательно изучил предложенное письмо. Возвращая его судье, он спокойно сказал:
— Почерк похож на мой и имеет очень много особенностей, свойственных моему почерку. Но я не писал этого. Должно быть, тот, кто подделал его, имеет в своем распоряжении много образчиков моего почерка. Это все, что я имею сказать!
Судья Ди мрачно посмотрел на него.
— Ван Ифань арестован. Сейчас я буду его допрашивать. Вам придется присутствовать на заседании. А сейчас можете пройти в зал суда!
Когда молодой человек ушел, советник Хун заметил:
— Я думаю, что Лян говорит правду, ваша честь.
Судья Ди не ответил. Он жестом приказал советнику помочь облачиться ему в судейскую одежду.
Три удара гонга возвестили об открытии вечернего заседания суда. Судья Ди вышел из своего кабинета в сопровождении Хуна и Дао Ганя. Усевшись за судейский стол, он увидел, что в зале всего лишь около дюжины зрителей. Жители Ханьюаня, наверное, на сей раз не надеялись услышать скандальные новости. Но судья тотчас заметил, что в переднем ряду стоят Хань Юнхань, Лян Фэн, а за ними — глава гильдии резчиков по нефриту Су.
Совершив перекличку, судья Ди заполнил бланк, передал его начальнику стражи и велел привести Ван Ифаня.
Ван Ифань, казалось, был абсолютно не удручен своим арестом. Он дерзко посмотрел на судью, встал на колени и твердым голосом ответил на положенные вопросы о своем имени и роде занятий.
Судья Ди сказал:
— Во-первых, имеются доказательства того, что вы лгали суду. Это ведь вы пытались убедить доктора Цзяна, чтобы он купил вашу дочь. Хотите услышать подробности или сознаетесь?
— Ваш слуга, — почтительно ответил Ван Ифань, — признает свою вину в том, что пытался ввести в заблуждение вашу честь. Я позволил себе увлечься желанием помочь своему другу и покровителю, господину Лю Фэйпо, в его недавнем деле против ученого. Ввиду того, что в соответствии с законом я за незначительностью проступка могу быть взят на поруки с уплатой штрафа, прошу вашу честь назвать должную сумму. Нет никакого сомнения в том, что господин Лю Фэйпо выразит желание взять меня на поруки и внесет необходимый залог.