Никто из стражников или писцов, а тем более слуг, не тратил денег больше, чем мог себе позволить по своему положению; никто из судейских никогда не позволял себе частых отлучек и вообще, не было найдено ничего подозрительного.
Судья объявил на заседании, что Ван Ифань покончил с собой. Тело положили во временный гроб, который до вскрытия трупа поставили в одной из камер тюрьмы.
Заседание суда длилось долго из-за большого количества нуждающихся в рассмотрении рядовых дел. Ни одно из них не было особенно важным, однако, если бы их не рассматривали вовремя, нарушился бы порядок управления уездом. Судье в этой рутинной работе помогал только советник Хун, потому что Дао Ганю судья Ди приказал пойти в город и выяснить царящее там настроение.
Закрывая заседание, судья Ди облегченно вздохнул. Когда Хун помогал ему переодеваться, в покои судьи пришел Дао Гань.
— В городе что-то назревает, ваша честь. — В голосе Дао Ганя слышалось беспокойство. — Я побывал в нескольких чайных — люди ждут каких-то волнений, но никто не знает точно, откуда придет беда. Ходят слухи о бандах, которые собираются в соседнем уезде Шангпей; кое-кто предполагает, что вооруженные разбойники собираются переправиться через реку и прийти сюда, в Ханьюань. Когда я возвращался, владельцы лавок уже закрывали ставни, а это дурной знак.
Судья подергал себя за усы.
— Это началось несколько недель назад. Я почувствовал что-то неладное сразу по прибытии в этот город, а теперь моя безотчетная тревога обретает более ясные очертания.
— Я заметил, что за мной наблюдают, — закончил Дао Гань свой рассказ. — Предполагаю, это из-за того, что в городе меня многие знают, и мое участие в аресте монаха, без сомнения, вызвало пересуды.
— Ты узнал человека, который следил за тобой? — спросил судья Ди.
— Нет, ваша честь. Это был высокий парень с мощными мускулами, красной рожей и круглой бородой.
— Ты приказал охранникам арестовать его, когда подошел к нашим воротам? — нетерпеливо спросил судья.
— Нет, ваша честь, — удрученно ответил Дао Гань, — я не мог. Когда я проходил мимо храма, к нему присоединился второй, и они стали быстро догонять меня. Я остановился около лавки, торгующей растительным маслом, рядом с открытым чаном, стоявшим на улице. Когда этот верзила ко мне приблизился, я толкнул его прямо на чан. Он упал и опрокинул чан на себя — масло залило всю улицу. Из лавки выбежало четверо дюжих работников. Этот грубиян заявил, что я напал на него и потому во всем виноват. Но, оглядев нас обоих, работники решили, что он их дурачит. Последнее, что я видел, — это то, как они разбивают каменный кувшин об его голову, а второй мошенник удирает, точно заяц! — закончил Дао Гань свою историю.
Судья Ди испытующе посмотрел на этого тщедушного человека. Он помнил рассказ Ма Жуна о том, как Дао Гань заманил монаха в гостиницу «Красный карп». Он подумал, что этот хитрец, с виду совсем безобидный, может оказаться опасным противником.
Дверь отворилась, и в комнату вошли Ма Жун и Цзяо Тай, за ними — госпожа Цзян.
— Мао Лу — в тюрьме, ваша честь! — победно возвестил Ма Жун. — А эта девушка — исчезнувшая невеста.
— Молодцы! — широко улыбнулся судья Ди.
Жестом пригласив девушку садиться, он сердечно к ней обратился:
— Вы, госпожа Цзян, несомненно, стремитесь как можно быстрее попасть домой. В свое время вам предстоит дача показаний в суде. А сейчас я хочу, чтобы вы рассказали мне, что с вами произошло после того, как вас поместили в буддийском храме, — я хотел бы проверить свою версию убийства, там совершенного. Подробности несчастного случая, который привел вас к этой неприятной ситуации, мне в общих чертах известны.
Щеки Феи Луны зарумянились. Овладев собой, она начала свой рассказ:
— В какой-то момент я подумала, что гроб уже наглухо заколочен. Но потом я почувствовала легкое дуновение воздуха, который проникал сквозь щели, оставленные неплотно пригнанной крышкой. Собрав все силы, я попыталась поднять крышку, но она не поддавалась. Я начала звать на помощь, стучала по стенкам руками и ногами, пока не разбила их в кровь. Дышать стало труднее, и я испугалась, что вот-вот задохнусь. Не знаю, как долго я пролежала в таком состоянии.
Потом я вдруг услышала смех. Я закричала, что было сил, и снова начала стучать в стенки гроба. Смех резко оборвался. «Там кто-то внутри! — раздался хриплый возглас. — Это злой дух, давай убежим!» Я неистово закричала: «Я не злой дух! Меня положили в гроб заживо, помогите мне ради Небес!» Гроб затрясся от ударов, наносимых снаружи. Крышку подняли, и я наконец смогла глотнуть свежего воздуха.