Между тем кончался второй день расследования, а дерзкий бандит(-ка), угробивший(-ая) писателя, сидел (-а) где-то за углом, в номере и не думал(-а) сдаваться.
Черепов полистал дневник в раздумьях и беспочвенных догадках, нашел еще одну запись об отличном самогоне бабки Марфы и с ненавистью бросил тетрадь в дальний угол. «Пора переходить к следственным экспериментам», — решил детектив и оперативно накарябал такое безобразие: «Прошу доставить в № 503 один литр самогона к 21.00. Оплату гарантирую. Подпись: неразборчиво».
Записку он подсунул Ничайкиной под дверь и отправился на ужин.
Чуждая уже смотрелась в кресле как незатейливый предмет обихода, с которого необходимо стирать пыль периодически. Черепов вдруг решил открыться ей в своих догадках и, улегшись грудью на стол администратора, приблизил губы к уху Чуждой.
— Да пошел ты! — закричала администратор, опережая слова и поступки детектива. — Мало ему девок на этажах! Нет, лезет к замужней женщине! Хватит дураком прикидываться, сыщик! Приехал шпионить — так шпионь! Потом доложишь по инстанциям…
— Ваш муж в тюрьме, — зачем-то прошептал Черепов и, схватив краем глаза приоткрытую дверь каморки, отданной для отдыха администраторам, увидел голые волосатые ноги на раскладушке. Жаль, что за волосами он не различил татуировок тем же краем глаза, по которому сегодня основательно прошелся кулак мордоворота. Но удержал себя от искушения выяснить, кому принадлежат татуированные ноги и татуированные ли они вообще, медленно разогнулся, все еще сдерживаясь из последних сил, повернулся и… уперся в живот Чеймберса.
Фантаст затушил о ладонь окурок, выдохнул в лицо Черепову дым последней затяжки и нагло сказал:
— Верните то, что я сегодня порвал в гневе, а вы подобрали из любопытства. Это очень важно для науки и всего человечества.
Детектив рассмеялся в наглое лицо и пошел в столовую, но Чеймберс задержал его железной хваткой. Черепов вмиг посерьезнел, физиономия его приобрела тупое, бандитское выражение.
— Будешь путаться под ногами и мешать следствию — сломаю руку, — заявил он.
Чеймберс отступил, будто пораженный многочисленностью неприятельского войска.
— Мой бластер всегда к вашим услугам, — лишь промямлил…
В столовую детектив проскользнул боком, чтобы сотрапезники не увидели его сразу, а он бы подслушал, о чем у них там речь. И ему удалось! Ему всегда все удавалось.
— Как ваши успехи? — спросил Частников.
— По-моему, клюнул, — ответил с виду беззаботный Чудачкава.
— И у меня клюнул, — сказал Частников.
— Не слишком ли много наживки на одну сикильдявку? — спросила Ничайкина. За два часа ничего не осталось в ней от прелестной девушки, которой она никогда не была, так как постарела в детстве, — мегера, и только. — Он омерзителен! Еще одна беседа с этим пришибленным — и я сама свихнусь.
— Два дня назад вы утверждали обратное, — заметил Чудачкава.
— Два дня назад он выглядел менее пришибленным.
— Интересно, кто его так пришиб? — спросил Чудачкава.
— Да уж не я! — выпалила Ничайкина.
— А он что об этом думает? — спросил Чудачкава.
— Не ссорьтесь. Если вам лень — я дошибу его в одиночку — уж больно экземпляр великолепный, — решил Частников. — Сейчас он объявится, надо занять его нейтральной беседой. Пусть поломает озабоченную голову.
— А вот и я, — объявил Черепов, поднимаясь из укрытия — широкой спины гражданки за соседним столиком.
Все три сотрапезника принялись насвистывать в потолок.
Черепов поерзал на стуле, создавая заду максимум удобств, и спросил без задней мысли:
— Что сейчас: обед или ужин? А может, опять завтрак, ха-ха!
— Вы прервали очень интересный диспут, предлагаю вам включиться, — сказал Частников. — Я доказывал, что приключения, фантастика и детективы — это не жанры художественной литературы, это адаптированная скоропись для слабоумных и для тех, кто вследствие неурядиц и перевозбуждений временно ослаб душой и помыслами. Адаптируйте «Мертвые души» — великолепный авантюрный роман; добавьте в «Ревизор» песен и плясок — чудесный водевиль без хэппи-энда; уберите из «Преступления и наказания» мучительные раздумья — чем не советский детектив, в котором сначала показывают преступника, а потом долго рассказывают, как его ловили всем отделением.