— Мы готовим статью о руководителях корпорации, которые в ближайшем будущем собираются уйти на покой. — И как можно более простодушным тоном добавила: — Не знаете ли случайно — не собирается ли ваш босс удалиться от дел?
Она ответила без колебаний:
— Собирается. Ровно через три месяца.
Она сообщила также множество других подробностей, которые меня вообще не интересовали: что босс с женой намерены перебраться в Аризону, что после его ухода в фирме неизбежны крупные перемены, что правление фирмы до сих пор не нашло ему достойной замены и тому подобное. Интересно, подумалось мне, знает ли она что-нибудь о связи своего шефа с женщиной по имени Хестер. Из разговора с секретаршей я сделала главный вывод: через три месяца этот пивовар уже будет не в состоянии купить «Аббатство». Не по этой ли причине Хестер слишком настойчиво давила на некоего неизвестного пока мне «своего человека», который, по ее утверждению, помогал ей свалить Сэлдриджей? Но все служащие «Аббатства» были вполне лояльны к Сэлдриджам и могли бы предать их разве только за огромный куш.
Едва я успела положить трубку, как телефон снова зазвонил. Поколебавшись, я подняла трубку и сказала, что это квартира Сэлдриджей. Какая-то дама осведомлялась, дома ли мистер Сэлдридж, и когда я ответила, что он, вероятно, сейчас находится в конторе винзавода, она заявила, что звонила туда, но никто не отозвался.
Меня это удивило — а где же секретарша? Я посмотрела на часы — начало третьего. Все уже должны были вернуться после ленча на свои места.
— А миссис Сэлдридж дома?
— Боюсь, что нет. Насколько мне известно, она уехала с утра в Соному. Может быть, я вам чем-нибудь могу быть полезной? Я — друг семьи, — представилась я, несколько преувеличивая свою роль.
— Возможно, и впрямь вы сможете помочь. — И затем, после некоторого колебания: — Не могли бы вы оставить мистеру Сэлдриджу записку?
— Конечно, могу.
— Дело в том, что я живу в одной квартире с Алисой Брукс, и я страшно встревожена — этой ночью она не приехала домой. Сегодня ее тоже нет — я обнаружила, когда вошла, что кошка не кормлена и автоответчик по-прежнему включен.
Я ответила, что немедленно разыщу Джона и сообщу ему об этом, но я уверена, что с Алисой все в порядке.
— Должно быть, она осталась ночевать здесь, в «Аббатстве», — сказала я, пытаясь успокоить Алисину соседку.
Но сама я не верила собственным успокоительным речам. У меня все похолодело внутри от дурного предчувствия, что опять стряслось что-то жуткое. Я немедленно отправилась на винзавод, и еще на полдороге мои самые страшные опасения начали сбываться. Я увидела, как через главные ворота въехала машина «Скорой помощи» и свернула к монастырю. Я почти бегом направилась туда. Когда я вошла в монастырь, у открытых ворот в кувьер толпились люди. Среди них был Богнор. Дальше я не смогла пройти. Меня остановил один из полицейских. Прежде чем я успела спросить его, что случилось, Джон отделился от группы и подошел ко мне.
— Маргарет, Лиз вернулась?
— По-моему, нет.
У него было каменное лицо.
— Теперь — Алиса, — сказал он. — Труп нашли в самом большом чане с каберне.
Глава 13
У дверей в кувьер произошло какое-то движение, и санитары вынесли на носилках Алису. Они пронесли ее через монастырский двор, едва не задев нас с Джоном. Санитары даже не потрудились прикрыть тело простыней. Они положили труп на носилки лицом вверх, и вино капало с ее мокрого тела, оставляя на древней монастырской брусчатке бледно-красный ручеек. Я не пыталась подробно разглядеть покойницу — боялась, что не выдержу этого зрелища. И все же подняла глаза — ужас и смерть влекут нас к себе, так уж человек устроен, хоть мельком, да взглянем на труп. То, что я увидела, останется в моей памяти навсегда. Безобразное подобие женщины, искаженные агонией черты лица — ее, видимо, задушили, а потом утопили в бродильном чане, наполненном суслом. Пурпурный сок пропитал ее кожу и даже окрасил ее выпученные глаза, теперь смотревшие в никуда. Того же пурпурного цвета была и тряпка, засунутая ей в рот и обмотанная поверх бечевкой.
Позднее я узнала, что сначала Алису избили до полусмерти, затем связали, заткнули кляп в рот и сбросили в люк бродильного чана, когда она еще была в сознании. И там, в чане, она билась и выла, полностью сознавая, какая судьба ее ждет к утру, когда насосы доверху наполнят чан соком.