— Во всяком случае, если то, что вы о нем рассказали, — правда, то он весьма загадочная фигура, — ответила я. — И если действительно именно он стоит за всеми кошмарными делами, то и смерть Гарсиа-Санчеса — тоже на его совести, независимо от того, чьими руками он это сделал.
— А что относительно Хестер?
— Не думаю, чтобы ее убил тот же самый негодяй. И конкретные причины скорее всего разные, хотя мотив общий — желание завладеть «Аббатством». Полагаю, что и Алису убил отнюдь не тот, кто отправил на тот свет Гарсиа-Санчеса.
— Кто же ее убил? Тот, кто до этого уничтожил Хестер?
— Вполне вероятно.
— Но почему?
— Из-за вас, Марсель, — сказала я и улыбнулась, увидя его растерянное лицо. И пояснила: — Я думаю, Алису убрали, когда некто обнаружил, что она, опираясь на вашу поддержку, вела с ними двойную игру. Кто-то усмотрел в ней угрозу. Как вы думаете, кто мог знать, что Алиса пытается уговорить вас купить «Аббатство»?
Марсель на миг задумался.
— Конкретно никого не вижу. Алиса была не из болтливых. Но однажды, когда она позвонила мне из «Аббатства», мы оба поняли, что кто-то нас подслушивает, и быстро положили трубки.
— Ну, возможно, не очень быстро.
В глазах Марселя мелькнуло беспокойство.
— И кто подслушал, тот и убил?
— Возможно такое.
— Не о Джаконелло ли мы с вами снова говорим?
— Джаконелло или кто-то другой — этого мы с вами не знаем. Хотя Джаконелло то и дело приходит на ум. Так же как и Гарри Чарвуд. Тоже, возможно, его подставная фигура. Кстати, что вы можете сказать о нем?
— Гарри? — Марсель задумался. — Вы его назвали шутом. А я однажды видел фильм, в котором убийцей оказался цирковой клоун. Гарри постоянно сидит без гроша в кармане. Если он не работает на Джаконелло или на кого-то еще, то совершенно непонятно, где он рассчитывает достать денег, чтобы выкупить поместье Сэлдриджей. — Марсель замолчал и проницательно взглянул на меня. — А знаете, мы вот все с вами говорим «Сэлдриджи», а ведь не всегда в деле были Брайант и Джон. Начиналось-то ведь с одного Джона.
Я попросила его пояснить, что он имеет в виду. Он рассказал, что за две недели до кончины Саймона Сэлдриджа он оказался рядом со стариком на обеде по случаю окончания съезда виноделов в Сан-Франциско. Патриарх откровенно поделился с Турбо своими опасениями о будущем «Аббатства», рассказал о завещании, сообщил, что Брайант преуспевает как юрист, но виноделием всерьез не интересуется и поэтому он, Саймон, сделал Джона единственным наследником. Хестер же старик считал первосортной авантюристкой и вымогательницей. «Если я не доживу до их развода, то, по калифорнийским законам, этой бабе достанется половина имения», — сказал старик. Я предложил ему изменить завещание и включить Брайанта, чтобы в случае чего она получила лишь четверть «Аббатства», но он сказал: «Нет, а вдруг Брайанту однажды захочется продать свою долю, из-за чего сыновья перессорятся и возьмут друг друга за глотки». Старика такой вариант беспокоил. Я с ним спорил, доказывал, что Брайант и Джон — разумные люди, хотя и разного темперамента. Но он был абсолютно тверд в своем решении и оформил завещание так, как ему хотелось.
— Но тогда скажите, Бога ради, Марсель, что же заставило старика вдруг ни с того ни с сего передумать и все-таки завещать имение обоим сыновьям?
Марсель и сам не знал, чем объяснить такой фортель старика. Разочарованная тем, что мне так и не удалось нащупать какой-то важный элемент, послуживший мотивом для убийств, я вернулась с Марселем Турбо на вертолете в его штаб-квартиру, где с неохотой уступила его заботам телохранительниц.
Глава 17
Возвращаясь в долину Нейпы, я меньше всего любовалась окружающим пейзажем. Полностью уйдя в себя, я рылась в памяти в поисках некой ускользнувшей от моего внимания детали, способной все объяснить. Я анализировала каждое событие в «Аббатстве» с того момента, как впервые переступила его порог. Я перебирала в памяти все свои разговоры с Лиз, стараясь припомнить все до мелочей — интонацию, выражение лица, паузы, а также беседы с Брайантом и Клаудсмитом, вопросы, которые мне задавал Богнор, и даже громогласную болтовню Чарвуда. В поисках хотя бы крохотной зацепки в словах самой Хестер, услышанных мною в тот роковой вечер, я изо всех сил старалась припомнить каждую ее задиристую фразу перед обедом, а также подробности послеобеденного скандала в гостиной. Я еще раз воскресила в памяти лицо Джона при виде мертвой Алисы. Не мог ли он вдруг осознать серьезную опасность, грозящую и ему тоже, потому что знал истинную причину смерти Алисы, как, впрочем, и Хестер? Я перебрала в памяти все документы, сксерокопированные мною в конторе в ночь убийства Алисы: завещание Саймона, решение суда о расторжении брака, налоговые ведомости, дневниковые записи — и не нашла ничего такого, что могло бы послужить ключом к разгадке.