Однако кое-что действительно произошло: я сделала для себя одно очень важное открытие. Ибо в тот роковой вечер, когда убили Хестер, Груннигена не было дома, Хозе безмятежно спал у себя в комнате, нас в особняке оставалось только четверо — я, Лурина, Джон и Лиз. Чтобы накрыть бассейн, требуются усилия двоих человек. Теперь я знала наверняка, что бассейн в тот вечер накрывали Джон и Лиз. Значит, никого под душем в это время не было, поскольку, возясь с моим дверным замком, я видела Лурину, спускавшуюся по лестнице в кухню. Так почему же в душе была пущена вода? Я могла найти только одно объяснение этому. Лурина оставила воду, чтобы создать впечатление, будто она принимает душ, хотя ее там не было. Она откуда-то возвращалась, чтобы выключить душ, но тут заметила меня и быстро стала снова спускаться вниз по лестнице, надеясь, что я ее не заметила. Куда же она в таком случае отлучалась и зачем ей понадобилась эта хитрость с душем?
Я почувствовала, как у меня стынет в жилах кровь. Нет, нет, я ошибаюсь, не может быть. Ведь Хестер приходилась ей матерью…
И тут неожиданно я поняла: нет, я не ошиблась в кошмарной моей гипотезе, потому что услышала грохот открывшейся двери большого гаража. Взглянув в ту сторону, я увидела в дверном проеме мужчину.
Роланд Грунниген затворил за собой дверь гаража, и тьма поглотила его.
У меня перехватило дыхание. Я слышала, как громко стучит сердце у меня в груди.
— Но, по вашим словам, Роланд должен быть в Нейпе, — сказала я.
— Наверное, я ошиблась, — сказала Лурина с жуткой, злорадной улыбкой.
Глава 23
Порой иные моменты навсегда запечатлеваются в памяти, словно фотографии в альбоме. Один такой момент я не забуду до конца жизни: в надвигающихся калифорнийских сумерках Лурина смотрит на меня с противоположной стороны плавательного бассейна в «Аббатстве». Мое взвинченное воображение подсказывает мне, что она без труда читает мои мысли.
Когда мы накрыли бассейн, она, не говоря ни слова, пошла на веранду, села в свое кресло и снова углубилась в чтение журнала, допивая остатки кофе. Я пробормотала извинения и покинула террасу, стараясь казаться абсолютно спокойной, хотя не уверена, что мне это удалось. Размышлять о мотивах убийств, ранее совершенных этой парой, было уже некогда. Я зарвалась, и теперь мне самой срочно требовалась помощь для спасения собственной шкуры.
Я решила не звонить из ниши между гостиной и холлом, а вместо этого быстро поднялась в комнату Лиз и Джона, где был другой аппарат. Вызвала оператора и попросила срочно соединить меня с полицией. Пауза грозила затянуться до бесконечности. Наконец отозвался четкий и властный голос дежурной. Она принялась долго и дотошно расспрашивать, кто я такая и откуда звоню. И, лишь выяснив все, что ее интересовало, дежурная разрешила мне изложить причину моего звонка. Полушепотом я умоляла ее сообщить капитану Богнору, что в «Аббатстве Святой Денизы» назревает большая беда и нужно, чтобы он приехал как можно скорее. Анонимная дежурная злобным тоном потребовала объяснить, что конкретно мне угрожает. Когда я возбужденно растолковывала ей, что Богнор сам знает, какие страшные вещи совершаются в «Аббатстве», в трубке раздался тихий щелчок — несомненно, меня подслушивали. Грунниген или Лурина? Впрочем, какая разница — главное, они уже поняли, что мне необходимо заткнуть рот, а я поняла, что самое разумное — поскорее дать деру из поместья. Ключи от машины находились у меня в комнате. Я отыскала их в сумке и пошла обратно к лестнице. Заглянула вниз — в холле никого не было. Я быстро спустилась по лестнице и через парадную дверь вышла к машине.
Вопреки ожиданиям, Грунниген не выбежал на шум мотора, и я беспрепятственно направилась к главным воротам. Будучи почти у цели, я открыла ящик для перчаток, где находился манипулятор, с помощью которого открывались ворота, и, к своему ужасу, его там не обнаружила.
Я прекрасно помнила, что оставила его там.
Остановив машину, я обшарила еще раз ящик, а потом еще и сумку — ни там, ни тут манипулятора не было. Тогда я включила внутренний свет и осмотрела кабину. Пошарила под обоими сиденьями и на полу сзади — тщетно. Выключила фары. Не оставалось сомнения — они выкрали манипулятор, чтобы я не смогла покинуть территорию «Аббатства».
Сидя за рулем, я отчаянно пыталась сообразить, что мне следует делать. Оставаться в машине нельзя, это — верная западня. Они уже знают, что я застряла у ворот, и, несомненно, появятся здесь с минуты на минуту. Выйди из машины и реши, что делать дальше, приказала я себе, распахнула дверцу машины и проворно нырнула в густую тень олеандрового куста. Вокруг — только зловещая тишина. Потом я вспомнила, что проникнуть в «Аббатство», а следовательно, и выбраться из него можно через часовню напротив склепа. Там есть дверка, которой пользовались Клаудсмит и Алиса, а также, как мне рассказывала Алиса, и другие работники винзавода, сокращая таким образом путь на работу и с работы. Ключ от английского замка сейчас мне не требовался — ведь я собиралась выйти, а не войти. Единственное, что мне требовалось, — это обуздать нервы, чтобы выбраться из этого проклятого места.