— Черт возьми, где мы находимся? — взорвался профессор. — Карта совершенно бесполезна, если по ней нельзя отличить одну дорогу от другой.
Нельзя сказать, чтобы Жизель безупречно ориентировалась на местности, но она немного знала эти края и рассудила, что лучше всего будет вернуться к развилке национальной дороги, чтобы уже оттуда искать второй перекресток, обозначенный на рисунке, служившем им планом.
Покружив — вещь парадоксальная в этом районе, где все порезано на прямоугольники и квадраты, — еще с полчаса, они наконец выехали на пересечение трех проселочных дорог, где старый деревянный щит указывал направление на Ламус.
— Мы вот здесь, — осторожно предположила Жизель, тыча пальцем в синий крестик на разложенной у нее на коленях карте.
— Я и сам вижу, — неискренне ответил профессор.
И, в последний раз нажав на газ, так что чахлая рощица затрепетала, он двинулся в направлении редких обиталищ, ярко-красные крыши которых напомнили Жизель игрушечные домики, которые продают и покупают в игре в «Монополию».
Сама ферма состояла из двух глинобитных строений и огромного амбара. Когда профессор и Жизель выходили из машины, посаженная на цепь фламандская овчарка грозно залаяла. В ту же минуту дверь одного из строений отворилась, на пороге появилась девочка в синем фартучке, с торчащими в разные стороны косичками, и властно прикрикнула на собаку:
— Шани, замолчи! Альбера разбудишь.
С одного взгляда она оценила изящные туфли молодой женщины и полосатый костюм ее спутника и с комичной серьезностью ребенка, облеченного доверием взрослых, констатировала:
— Вы из города.
— Из Парижа, — уточнил профессор Вердайан без намека на улыбку. — Это ферма Тесандье?
— Да, — подтвердила она. — Вы из страховой компании?
— О нет. — Профессор Вердайан был слегка сбит с толку апломбом этой молодой особы. — То есть… Мы хотели бы поговорить с Альбером.
— Брата нет дома, — твердо произнесло дитя, отводя глаза и теребя уголок фартука.
— Но ты только что сказала собаке…
Поняв всю абсурдность этих слов, профессор Вердайан осекся.
Жизель решила вмешаться, спросив как можно мягче:
— Как тебя зовут?
— Элоди, — ответила малышка.
— Какое красивое имя, Элоди. Как музыка. Твоих родителей, наверное, нет дома?
Элоди поколебалась немного, покачала головой и наконец произнесла:
— Они в Курвиле.
И, как заученный урок, быстро добавила:
— Они скоро вернутся.
— А почему ты не в школе? — ласково удивилась Жизель.
— Это все потому, что у меня была свинка, — объяснила девчушка, заставив профессора Вердайана сделать шаг назад. — А вчера ночью у меня был приступ астмы из-за…
Раздраженный всеми этими прелиминариями и не имея ни малейшего желания выслушивать весь перечень детских болезней в семье Тесандье, профессор решил форсировать события и строго прервал ее:
— Нам очень важно поговорить с Альбером. Мы можем войти?
Личико Элоди тут же замкнулось, и она готова была укрыться за дверью, если бы Жизель не сохранила присутствия духа и не помахала у нее перед носом самым древним искушением:
— Хочешь конфетку?
Она вытащила из сумки коробочку кисловатых пастилок и сняла золотистую крышку. Сообщив: «Мне больше нравится Карам бар», — Элоди двумя перепачканными в чернилах пальчиками осторожно взяла зеленый шарик, надеясь, что он окажется мятным, — сначала поколебавшись между двумя красными, про которые она никак не могла решить, какие они — вишневые или малиновые.
— Можешь взять всю коробку, — сказала Жизель, тронутая самообладанием, которое проявила девчушка в этом поистине корнелевском для ребенка выборе.
Ее щедрость была вознаграждена радостной улыбкой и неожиданно последовавшим разрешением:
— Вы можете войти.
Не веря своим ушам, слегка уязвленный успехом, которого так легко добилась Жизель, профессор Вердайан процедил сквозь зубы: «Вам надо было писать диссертацию по детской психологии, мадемуазель Дамбер», — и направился к двери.
— Не вы. Мадемуазель, — было сказано ему не терпящим возражений тоном.
Профессору Вердайану достало ума расслышать в решительном голосе Элоди непреклонное упрямство оскорбленного ребенка, и он капитулировал, сказав Жизель:
— Я буду в машине. Приходите, когда…
— Естественно, — чуть поспешно согласилась молодая женщина, следуя за Элоди на кухню.