Она пожаловалась мне, и я вполне резонно заметил, что она, должно быть, запамятовала.
– Мы все уже не так молоды, – добавил я, стараясь как можно тактичнее уладить дело. – Годы берут свое, от этого не уйдешь.
Как ни странно, мои слова оказали противоположное действие. Она заявила, что творятся странные вещи и она чрезвычайно удивлена, что я этого не замечаю. После чего миссис Прайс Ридли, как я догадываюсь, явилась с жалобами к полковнику Протеро. Протеро из тех людей, которые обожают скандалить по любому поводу. Он и устроил скандал. К сожалению, для скандала он выбрал среду. А я утром по средам даю уроки в церковной дневной школе, и это превращает меня в комок нервов, так что я до конца дня не могу прийти в себя.
– Что ж тут такого – надо же и ему хоть чем-то развлечься, – сказала моя жена с видом праведного и беспристрастного судьи. – Около него никто не увивается, называя его нашим дорогим викарием, и никто ему не дарит жутких расшитых туфель, а к Рождеству – теплых ночных носочков. И жена и дочь на дух его не переносят. Наверно, ему приятно хоть в чем-то почувствовать себя важной персоной.
– Но ведь для этого вовсе не обязательно оскорблять других, – не без горячности ответил я. – Мне кажется, он даже не понял, какие выводы можно сделать из его слов. Хочет проверить все церковные счета – на случай растрат. Растрат, так и сказал. Выходит, он думает, будто я прикарманиваю церковные средства!
– О тебе никто такого не подумает, мой родной, – сказала Гризельда. – Ты настолько выше всех подозрений, что тебе просто грех не воспользоваться такой возможностью. Вот было бы здорово, если бы ты присвоил пожертвования на миссионерскую работу. Терпеть не могу миссионеров – я их всегда ненавидела.
Я уже хотел упрекнуть жену за нехристианские чувства, но тут Мэри внесла полусырой рисовый пудинг. Я попробовал слабо протестовать, но Гризельда заявила, что японцы всегда едят недоваренный рис и от этого у них так хорошо варят мозги.
– Попомни мои слова, – сказала она, – если бы ты всю неделю, до самого воскресенья, ел рисовый пудинг, ты произнес бы сногсшибательную проповедь, честное слово.
– Боже упаси, – содрогнувшись, ответил я. Затем продолжил: – Протеро зайдет завтра вечером, и мы вместе просмотрим все счета. А сегодня мне нужно закончить свою речь для МКАЦ[5]. Я тут искал цитату и так зачитался «Реальностью» каноника Ширли, что не успел написать все до конца. А ты сегодня что собираешься делать, Гризельда?
– Исполнять свой долг, – сказала Гризельда. – Свой долг супруги пастыря. Чай со сплетнями в половине пятого.
– А кого ты пригласила?
Гризельда стала перечислять по пальцам, сияя напускной добродетелью:
– Миссис Прайс Ридли, мисс Уэзерби, мисс Хартнелл и это чудовище – мисс Марпл.
– А мне мисс Марпл даже нравится, – возразил я. – По крайней мере, она не лишена чувства юмора.
– Самая жуткая сплетница во всей деревне, – сказала Гризельда. – Всегда знает до мелочей все, что здесь творится, и всегда от всех ждет самого худшего.
Как я уже говорил, Гризельда гораздо моложе меня. В моем возрасте люди понимают, что самые худшие ожидания обычно оправдываются.
– Меня к чаю не жди, Гризельда! – заявил Деннис.
– Ах ты разбойник! – воскликнула Гризельда.
Деннис благоразумно спасся бегством, а мы с Гризельдой перешли ко мне в кабинет.
– Ума не приложу, кого бы еще позвать, – сказала она, усаживаясь на мой письменный стол. – Может, доктора Стоуна и мисс Крэм? И еще, пожалуй, миссис Лестрэндж. Между прочим, я к ней вчера заходила и не застала ее. Да, миссис Лестрэндж надо непременно позвать к чаю. Она такая таинственная – приехала, сняла дом в деревне и носа из него не кажет, а? Сразу приходят в голову детективы. Представляешь: «Кто была эта таинственная дама с бледным и прекрасным лицом? Что таилось в ее прошлом? Никто не ведал. В ней было нечто роковое». По-моему, доктор Хэйдок что-то про нее знает.
– Ты читаешь слишком много детективов, – кротко заметил я.
– А ты-то сам? – парировала она. – Я вчера весь дом перевернула, искала «Пятно на лестнице», пока ты писал тут проповедь. Наконец прихожу спросить тебя, не попадалась ли тебе эта книга, и что я вижу?
У меня хватило совести покраснеть.
– Да я просто нечаянно на нее наткнулся. Потом какая-то фраза случайно попалась мне на глаза, и...
– Знаю я эти случайные фразы, – сказала Гризельда. И напыщенно произнесла, словно читая по книге: – «И тут случилось нечто поразительное – Гризельда встала, прошла через всю комнату и нежно поцеловала своего пожилого мужа». Сказано – сделано.